Оле подошел к окну, приподнял занавеску и внимательно оглядел окрестности. На улице было пустынно, три-пять пешеходов, слева стоял грузовик без водителя, перекрывший проезд в тупик; справа — арка, ведущая во внутренний двор. Всякий раз, заблаговременно готовясь к очередному сеансу, Оле не только до мелочей изучал местность вокруг, но и продумывал все варианты неблагоприятного развития событий: подготавливал пути отхода, концентрировал в точке передачи средства для возможного отпора. Все это он и проделал применительно к бараку за озером. Но не здесь. Здесь при нем был только «вальтер» и граната М-39, прозванная «яйцом», тогда как в бараке он оставил еще две осколочные гранаты М-24, а также автомат.
Ему не понравилась эта затея, Оле любил порядок и терпеть не мог экспромты. Но он посмотрел на Ханнелоре, такую маленькую, жалкую, она сидела на краю кровати в какой-то покорной позе, сложив руки на коленях, и здравомыслие, которым всегда и во всем руководствовался Оле, дало коварную слабину.
— Ну, ладно, — неохотно сказал он. — Раз уж такое дело… Но — в виде исключения.
Ханнелоре согласно кивнула, подошла к столу и принялась доставать из сумки рацию. Оле шагнул к ней:
— Постой. — Осторожным, почти ласковым движением он отстранил ее. — Давай-ка я сам. Она же тяжелая…
Ханнелоре отступила, но он не нашел в себе силы отнять руки от ее плеч. Она подняла на него свои удивленные глаза.
— Что ты? — беззвучно прошептала она.
На его губах порывисто задергалась смущенная улыбка, в которой просвечивала непривычная для него нежность. Его рука робко коснулась ее волос, щеки, шеи.
— Понимаешь… понимаешь… — силился он сказать что-то очень важное.
— Что? — Она вдруг ответила ему такой легкой, доверчивой улыбкой, что у него перехватило дыхание. — Что?
— А я скажу тебе — что. Я обязательно скажу… — Сердце так и бухало в груди. — Вот отработаем сейчас — и сразу скажу…
Оле взглянул на часы. Пора. Он вынул из сумки рацию, осмотрелся и перенес ее на стоявший в углу столик из-под швейной машинки. Проверил его на устойчивость и положил на рацию листок с зашифрованным донесением, которое передал ему Гесслиц.
— Боже мой! — воскликнула Ханнелора, увидев шифровку. — Тут слишком много. Я и в двадцать минут не уложусь. Оле, тут слишком много.
— Ничего, ничего, — взволнованно успокоил он, — тормознемся минут через десять, подождем немного и дальше поедем легонько. Ты, главное, оборвись на полуфразе, чтобы наши не отключились. Хорошо?
— Какая полуфраза, Оле, здесь же цифры. О чем ты говоришь?
— Ну, ладно, — смутился он, — просто прервемся и подождем. Мало ли…