«БМВ» Андреаса выехал из гаража крипо ровно в половине двенадцатого. Отринув осторожность и здравый смысл, Гесслиц на своем «Опеле» пристроился ему в хвост, дабы самолично убедиться, что Хартман благополучно покинул «Адлерхоф». Андреас заметил едущего позади Гесслица и осуждающе покачал головой. Но по-другому быть не могло — сердце Гесслица терзалось скорбью.
Подъехав к отелю, Андреас поставил машину в переулке, чуть левее от центрального входа — так, чтобы не светиться, но чтобы Хартман, выглянув в окно, мог его увидеть. Гесслиц припарковал свой «Опель» на противоположной от «Адлерхофа» стороне улицы: с этой точки в зеркале заднего вида он мог наблюдать и за входом в отель, и за переулком, где стоял Андреас.
Хартман видел, как к отелю подъехал «БМВ» Андреаса. Он прошел в комнату отдыха, быстро переоделся в форму оберштурмбаннфюрера. Щеткой смахнул с плеч незримую пыль. Посмотрел в зеркало, поправил прическу. Затем запер окно и полуприкрыл его шторой. Это был знак связному из «Интеллиджент сервис», чтобы члены ячейки до особых распоряжений «залегли на дно». Рацию следовало перенести в другое место, отношения друг с другом прервать. На столе аккуратной стопкой были сложены подписанные им документы, а также письмо, в котором он извещал, что вынужден на неопределенное время оставить работу в «Адлерхофе».
Он застегнул ремень, перекинул портупею под погон через правое плечо. Проверив обойму, вложил в кобуру штатный «Вальтер П38», из которого не было сделано ни единого выстрела, расправил и одернул сзади мундир. Он еще раз оглядел себя в зеркале. Затем надел фуражку. «Всё, — подумал Хартман, — теперь всё». И в эту минуту в дверях кабинета возникла Дори. Это было столь неожиданно, что он отступил назад.
— Что ты тут делаешь?
Глаза Дори удивленно расширились: она никогда не видела его в эсэсовской форме. В следующее мгновение она кинулась к нему.
— О, Господи, Франс! Франс! Надо бежать. Не спрашивай. Уходи. Уходи срочно! — запричитала она, хватая его за руки.
— Ничего не понимаю. — Он попытался улыбнуться.
— Тебя арестуют. С минуты на минуту. Они тебя арестуют.
— Да кто?
Дори всхлипнула. Глаза подернулись влагой.
— Гестапо. Не спрашивай. Беги прямо сейчас.
Он схватил ее в охапку и вытащил в коридор.
— Да в чем дело? Говори, Дори. Говори.
По щекам ее текли слезы.
— Эх, Франс, какой же ты… неосторожный. Я приставлена к тебе гестапо. Меня заставили, вынудили… Моя семья, родители… они в концлагере. И только от меня, от моего согласия работать с гестапо зависит их жизнь. — Она подняла на него глаза. — Но я почти ничего им не говорила. Ведь я кое-что видела… и у Чеховой, этот тип, он был тебе нужен, я ничего им не сказала. И про твоих друзей из люфтваффе… я ничего, ничего им не сказала… А час назад я слышала… они что-то раскопали. Они едут к тебе… Меня послали задержать тебя… задержать, понимаешь?