— Спасибо, Гюнтер. — Хартман отодвинул стакан, поднялся, одернул пиджак и поправил галстук. — Проследи, чтобы господин фон Носков не нализался до мертвого тела. И принеси из подвала ящик шнапса. Сегодня будет много военных. Пусть девочки ведут себя по возможности скромно.
Поднимаясь по лестнице, он наткнулся на торгпреда концерна «СКФ» Свена Берглунда, тучного, краснощекого шведа с могучими руками землекопа и круглыми детскими глазами в обрамлении пушистых ресниц. Последние четыре года Берглунд беспрерывно крутился в треугольнике Стокгольм — Швайнфурт — Берлин, обеспечивая поставки шведских подшипников, уплотнителей и систем смазки для вермахта. Теперь он экстренно прибыл в Берлин из Женевы, чтобы в «Адлерхофе» встретиться с кем-то из министерства вооружений и боеприпасов, а затем получить аудиенцию у начальника управления Вагера и, возможно, у самого Шпеера.
Берглунд обрадовался Хартману, как родному:
— Знаете, Франс, о чем сейчас больше всего говорят в Женеве? Все обсуждают, — он начал загибать толстые пальцы, — Сару Леандер. Свадьбу венгерского посланника и местной графини, которая старше его на двадцать лет. Праздник винных подвалов… Что еще? А! У них заглох их знаменитый фонтан… Ужас!
— Это может стоить им слишком дорого, — покачал головой Хартман.
— Что именно?
— Беспечность. В наше время этот товар идет по двойной цене. — Хартман печально вздохнул и заметил: — До меня донеслись кое-какие слухи про Швайнфурт.
— Это не слухи. Янки пытались бомбить наш завод в Швайнфурте, но доблестная германская ПВО испортила им обедню. — Берглунд неуместно захохотал. — Признаться, в какой-то момент я усомнился в целесообразности нашей встречи с господином Шпеером.
— Как поживает ваш отец? — спросил Хартман. — Кстати, мне в руки попал интересный рецепт от подагры.
— О, я не видел его уже полгода. Он уехал на Готланд и живет там анахоретом, ни с кем не хочет общаться…
Они еще немного поболтали, потом Хартман, сославшись на то, что его ждут, откланялся, предусмотрительно пригласив Берглунда на ужин, когда тот завершит все свои дела.
Завидев Хартмана, портье глазами указал на долговязого майора, укутанного завесой сизого дыма, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу, точно конь в стойле.
— Господи, Франс, наконец-то! — кинулся он к Хартману, стуча каблуками сапог по начищенному паркету. — Как хорошо, что я тебя застал! У меня совершенно нет времени, через час лечу в Польшу, а ведь надо еще добраться до Темпельхофа. Так что постарайся меня услышать за оставшиеся три минуты.
Хартман знал этого офицера люфтваффе около двух лет. Они познакомились случайно в Париже, когда в одном из летних кафе приударили за двумя француженками, оказавшимися служащими гестапо.