13 июля Гитлер сообщил командующим группы армий «Юг», фельдмаршалу фон Манштейну и группы армий «Центр», фельдмаршалу фон Клюге, что принял решение отказаться от продолжения операции «Цитадель».
На другой день Рузвельт позвонил Черчиллю.
— Думаю, дорогой Уинстон, наша высадка на Сицилии началась вовремя, — сказал он. — Кажется, дядюшка Джо все-таки сломал хребет германскому фюреру.
— Да, Франклин, — согласился Черчилль, — наступают трудные времена.
Берлин, Гогенцоллерндамм,
11 июля
На литургию в собор Воскресения Христова, накануне войны построенный неподалеку от Темпельхофа по инициативе Розенберга, желавшего наладить контакты с зарубежной Русской Церковью, в воскресенье собралось много людей. Далеко не все внимали маленькому, сухонькому, потерявшемуся в безразмерной ризе батюшке, который слабым голосом тянул службу, то и дело оглядываясь в зал, словно опасаясь каких-то неприятностей. Многие приходили сюда только затем, чтобы почувствовать близость родины, о которой им оставалось лишь вспоминать. Было много бедно одетых молодых женщин, так называемых ост-арбайтеринен, привезенных с оккупированных территорий, чтобы разбирать завалы после бомбежек, работать на фермах и военных заводах, восстанавливать дороги, помогать по хозяйству немецким семьям. Они собирались группами, тихо переговаривались, обменивались продуктами, лекарствами, вещами. Некоторые, прислонившись к стене, не стесняясь, кормили грудью младенцев.
Хартман вошел в собор в тот момент, когда диакон выступил из алтаря с восклицанием «Благослови, Владыко!», знаменующим начало литургии оглашенных. Певчие сильными, легкими голосами затянули псалмы. Собравшиеся на службу выпрямились и стали креститься. В темном углу притвора, возле иконы Богоматери, освещенная единственной свечой, замерла одинокая фигура женщины в скромном, но изящном и, очевидно, дорогом платье, спускавшемся чуть ниже колен; голову и плечи покрывала легкая, длинная шаль. Было заметно, что она глубоко переживает происходящее. Хартман знал, что по воскресениям фаворитка фюрера, знаменитая Ольга Чехова старается посещать обедню в Воскресенском соборе. Он взял свечу и, осторожно ступая по скрипучему паркету, приблизился к ней.
— Простите, — чуть слышно спросил он, — где нужно ставить за здравие?
Чехова подняла на него свои прекрасные, светлые глаза:
— Ставьте здесь, перед Богородицей.
Перекрестившись по православному обряду, Хартман сделал шаг назад и замер позади актрисы. То взмывая ввысь, то опускаясь долу, хор певчих со скорбной убежденностью чистым тенором выводил: «Яко по высоте небесней от земли, утвердил есть Господь милость Свою на боящихся Его».