— Мама! Мама! Мамаааа!..
Гонорка Ильницкая оттащила Владека от матери. Она прикрыла глаза Яворской и накинула платочек на лицо умершей.
А поезд все мчался в зимнюю даль, бесстрастно отстукивая свое тук, тук-тук, тук. И никакая сила не могла его остановить. Не помогли громкие крики, не помог стук в дверь вагона; никто их не слышал. А может, не хотел слышать? Попытки выломать железные заслонки на крошечных оконцах под потолком тоже ни к чему не привели. Люди были близки к отчаянию, когда поезд неожиданно замедлил бег и, наконец, остановился. Они понятия не имели, где стоят — на станции или перед семафором. Снова все в один голос закричали, стали звать, колотить, чем попало в стены вагона. Затихли, когда снаружи донеслись голоса:
— Тихо там! Тихо! А то стрелять будем! Что там у вас?
Все разом заговорили, закричали:
— Откройте! Откройте!
— Человек умер!
— Мы тут задохнемся!
— В нашем вагоне женщина умерла!
— Воды! Дайте нам воды!
— Дети пить просят.
— У нас труп в вагоне!..
— Успокойтесь там все! Пусть один говорит, не поймешь ничего. В чем дело?
Данилович узнал по голосу комиссара Леонова. «Откуда он взялся?» — подумал про себя и ответил:
— Ночью женщина умерла. Труп у нас в вагоне, пан комиссар.
Леонов его тоже узнал.
— Это ты, Данилович?
— Я, пан комиссар.
— Ну, слушай меня внимательно, объясни потом всем. Прежде чем мы откроем дверь, приготовьте тело. А кто умер?
— Яворская, из Червонного Яра.
— Яворская, говоришь… Труп сейчас заберем… Предупреди людей, чтоб не думали из вагонов вылезать, солдаты будут стрелять! Понял?
— Понял.
В открытую рывком дверь вагона вместе с морозным чистым воздухом ворвался, резанул по глазам поток яркого солнечного света. Конвой широким полукругом обступил вагон. Эшелон стоял на далекой ветке какой-то большой станции. Вдали дымились трубы, видны были каменные постройки крупного города. «Наверное, Тарнополь», показалось Даниловичу. Не ошибся. Через два-три пути от них стоял товарный поезд, возле которого сновали путейцы.
Завернутое в одеяло тело Яворской подали конвойным.
— А что с детьми? — спросил Данилович.
— Ничего… На месте решим.
Не успели конвоиры с телом Яворской сделать и двух шагов, как из вагона выскочил Владек и подбежал к ним. За ним скатился на перрон маленький Адась. За Адасем, спасая его, недолго думая, соскочила Гонорка Ильницкая. А за ней — и остальные, друг за другом. Одни бежали к Яворской, другие старались собрать хоть немного снега, третьи присели под вагоном по нужде.
— Куда! Куда! — Леонов с солдатами пробовали преградить им путь и загнать обратно в вагон.