— Дай им по полкило… Хватит… — И тоже улыбнулась.
Взвесили. Заплатили.
— Спасибо, пани, — вырвалось у кого-то по-польски. Девушки поняли или догадались по смыслу.
— Кушайте на здоровье! — ответили хором. А старичок перестал греть руки, пригладил бороду и прохрипел простуженным голосом:
— Поляки?
— Поляки. Мы из Польши.
Старик молча покивал головой.
— «Еще Польска не згинела!» — к их удивлению неожиданно правильно по-польски произнес он. А потом равнодушно отвернулся и продолжал греть руки.
Решили возвращаться, не искушать судьбу. По городу изредка проезжали заиндевевшие грузовики. Не было ни автобусов ни такси. Зато попадалось довольно много саней, запряженных крепкими сильными лошадками. В киоске купили еще несколько пачек папирос, спички и местную газету. Папиросы в твердой картонной коробочке с черным кавказским всадником на фоне неба, назывались «Казбек». А газета — «Восточно-Сибирская Правда»…
Канск! Откуда парням из Червонного Яра было знать, что этот небольшой сибирский городок у подножия Саян стоял на перекрестке давних ссыльных трактов каторжан. На север, на юг и на восток — от Енисея до Лены — тянулись они по безбрежному океану сибирской тайги. Откуда им было знать, что они — не первые представители польского племени, пересекающие эти бескрайние сибирские просторы. С незапамятных времен Дмитрия Самозванца и Марины Мнишек, со времен войн за Москву и Смоленск, с момента развала мощной когда-то Речипосполитой Двух Народов, через Барскую конфедерацию, восстание Костюшко, ноябрьское и январское восстания, до социал-революционеров Варыньского — шли поляки теми же самыми сибирскими дорогами. За дедами и прадедами шли в Сибирь сыновья и внуки.
А теперь здесь они: Долина, Данилович, Ильницкий, Калиновский, Бырский, Шайна, Груба, Мантерис, Конь, Зелек, Земняк, Курыляки, Станишы, Журек: сотни, тысячи ссыльных образца одна тысяча девятьсот сорокового года Господня…
Из Канска выехали только на следующий день. Ночь накануне этапа провели еще в вагоне, но пожитки уже упаковали, были готовы к дороге. Ссыльных вывозили из Канска партиями, по два-три вагона за раз. Не знали, кто куда поедет, что они будут там делать. Развозили их главным образом в «леспромхозы» — лесные хозяйства, которые вдоль рек — Енисея, Бирюсы и их многочисленных притоков — занимались рубкой леса. Собирали в обоз несколько десятков саней и трогались в путь. Возница правил двумя лошадьми, каждая из которых тащила отдельные сани.
Конвой НКВД, охранявший их во время транспорта от Шепетовки до Канска, сменился местной охраной. Немногочисленные охранники ехали в начале и в конце колонны саней. Приказы ограничились привычными предупреждениями: