Гонорка оттолкнула его, свалила на пол.
— Катись отсюда, немедля, не то я об твою глупую башку лампу вдребезги разобью!
И неожиданно тоскливо, в голос разревелась. Опешивший Бронек неуклюже поднялся с пола и, бормоча что-то под нос, выскочил из избы. Она еще услышала треск захлопнувшейся двери и скрип его шагов на морозе, удалявшийся в сторону конюшни.
Громкий стук в окно вырвал ее из полусна-полуяви.
— Откройте! Быстро! Милиция из Тлустого!
Видно обнаружили, что дверь в дом не заперта, потому как не успела Гонорка встать, а они уже ворвались в избу и ослепили ее фонарем.
— Руки вверх! Не двигаться!
Она не очень понимала, что происходит, к ней ли они обращаются. Но колючее прикосновение штыка развеяло все сомнения.
— Руки! Руки вверх!
Гонорка подняла руки, короткая рубашка обнажила ее стройные бедра. Луч света, ослепив на секунду, скользнул с ее лица по груди, животу к босым ступням. Она не узнавала их лиц, но поняла, что в избе несколько человек.
— Где муж? Есть в доме кто чужой?
— Нет, нет, — ответила она и, опустив руки, поспешно натянула платье.
Чиркнула спичка, кто-то зажег лампу. Тогда только увидела она в избе двух солдат с винтовками и молодого офицера в белом кожухе, с забинтованной рукой и с пистолетом в другой руке. С ними был Дысько Борма, председатель сельского совета в Ворволинцах. Гонорка подумала, что кто-то донес насчет самогона. «Ой, да что там нам сделают; самогон все гонят! Да пусть себе заберут хоть весь! Надо как-нибудь Борму отозвать в сторонку, поговорить!» Солдаты тем временем успели обыскать избу.
— Никого нет, — доложили офицеру в белом кожухе.
— Так, ладно, посмотрим… Ваша фамилия, гражданка?
— Ильницкая, Гонората Ильницкая… Так ведь Дмитро, пан Борма меня знает… — удивилась Гонорка.
— А я вас спрашиваю! — прервал офицер. — Гонората Станиславовна, так?
— Да, дочь Станислава…
— Хорошо, хорошо… А ваш муж — Ильницкий, Флориан Якубович… Так?
— Так его зовут, сын Якуба.
Говоря это, Гонорка, как ей казалось незаметно, шаг за шагом приближалась к Борме. Шепнула:
— Флорек самогон в конюшне гонит. Сделай что-нибудь… — Борма услышал, но только пожал плечами.
— Не разговаривать, гражданка! Отвечать только на мои вопросы. Где ваш муж?
— А я знаю? С вечера куда-то пошел, наверное, в деревню, поди еще не вернулся.
— К кому пошел?
— Да откуда ж мне знать, где эти мужики шастают? Наверное, где-то в карты режется или самогонку глушит… — Краем глаза заметила, как Дмитро шепнул что-то солдату, и тот сразу выскочил из избы. «Выдал, свинья!»
И не ошиблась. Прошло совсем немного времени, как солдат привел под дулом винтовки едва державшегося на ногах, облепленного соломой и здорово напуганного Бронека Шушкевича.