Калючее с восходом солнца пустеет. Бригады, как всегда, вышли на рубку леса. В бараках остались старики, дети и тяжелобольные. Число больных с каждым днем угрожающе растет. Резкая смена климата, зимние холода и обморожения, непосильный труд, недоедание валят с ног даже самых крепких. Комендант Савин да и вечно всех подозревающий Барабанов перестали с некоторых пор пугать фельдшера Тартаковского каторгой за саботаж, за то, что он, якобы, из жалости к полякам выдает им слишком много освобождений от работы в тайге. Сами все видели, своими глазами. В «доходягах» они тоже разбирались благодаря своему богатому лагерному опыту. «Доходяги» сначала раздувались от отечности, чтобы потом неожиданно резко похудеть, покрыться смердящими гнойными струпьями и обессилеть до такой степени, что уже не было сил подняться с нар, пройти пару шагов, двинуть рукой. Доживающий свои дни «доходяга», вылитый скелет, терял интерес к жизни и остатки воли, не реагировал на окружение, равнодушный ко всему, кроме еды. А когда цинга, как здесь называли скорбут, сначала в кровь изъедала ему десны, потом гноила их, и «доходяга» выплевывал последние зубы, так что уже ничего не мог жевать, — спасения не было. Умирал…
Комендант Калючего лучше других отдавал себе отчет в еще одной, надвигающейся на «спецпоселок» опасности. Он знал, что с весной, когда начнут резко таять снега и пойдет лед на Пойме, Калючее на пару месяцев будет отрезано от остального мира. Тем временем запасы еды таяли, а новые поставки приходили скупо и нерегулярно. На его радиограммы управление НКВД в Тайшете отвечало неохотно, пока, наконец, не призвало коменданта к порядку: его дело следить в Калючем за трудовой дисциплиной, выполнением норм «лесозаготовки», за тем, чтобы среди поляков не появились опять ростки контрреволюционной деятельности и антисоветской пропаганды, как это было с делом Корчинского и его помощников.
Калючее продолжало интересоваться судьбой арестованных. Среди ссыльных кружили самые разные слухи и домыслы. Люди, особенно соседи из Червонного Яра, хотели знать, что с ними стало.
Комендант Савин вместе с Барабановым на собраниях бригад, в бараках, представляли свою версию событий, рассказывали, как они успешно выявили среди ссыльных врагов советского государства рабочих и крестьян. Они же огласили приговор, вынесенный Корчинскому, Лютовскому и Бялер.
— Имейте в виду, граждане: советская власть к врагам беспощадна! Не слушайте их, с ними надо бороться, как с бешеными псами. От советской власти ни один враг не скроется.