Надежда слушала спокойно, ей было интересно и, пожалуй, приятно ловить отголоски оттенков и ароматов Любы. Сейчас от нее веяло засахаренными апельсиновыми дольками и цветущей вишней. Надя не столько слушала, сколько нюхала и улыбалась.
Раздухарившаяся девица порхала по небольшой комнате, машинально касаясь всяких мелочей: то статуэтки забавной собачки, то картинки из песка в рамке, то маленького флакончика-пробника летней туалетной воды, забытой на столике. Когда подруга коснулась зеленого стекла, там сверкнула черно-зеленая искра. Надя сама не поняла, что произошло, но апельсиновый и вишневый ароматы вдруг сменились на горько-кислую вонь прогорклого масла, замешенного на тоскливой безнадежности. Люба всхлипнула и, закусив губу, метнулась к приоткрытому окну.
Не почувствуй Надя изменения запаха подруги, наверное, и сделать-то ничего не успела бы. А так… Может, это и неблагородно, но Надя выставила ногу, Люба запнулась за нее и грохнулась на ковер, больно стукнувшись локтями, коленями, подбородком и до крови прикусив язык. Да еще и юбка по шву распоролась.
– О-у, – взвыла Люба, к которой вернулись ее вкусные и нежные запахи. – Надь, чего со мной было?
– А что было? – вопросом на вопрос, чтобы узнать причину смены аромата подруги, уточнила девушка.
– Не знаю! Я же не психическая. А тут вдруг накатило. Все таким гадким и бессмысленным показалось, а окошко твое как единственный выход светилось. Нырнуть в него рыбкой – и лететь, как птица…
– Пятый этаж, – констатировала Надя и попыталась неловко пошутить: – А ты ни плавать по воздуху, ни летать пока не умеешь, так что лучше ножками давай, птичка моя и рыбка.
Любка всхлипнула, порывисто обняла подругу и расплакалась от облегчения.
Надюша гладила Любу по спине и следила за тем, как ошметки черно-зеленой искры во флакончике бледнеют и исчезают. И вот уже ничего зловещего нет. Невинный маленький пузырек, способный подарить лишь капельку аромата арбуза и мяты.
– Господи, Надька, если бы не твоя подножка… Что на меня нашло? – еще разок жалобно всхлипнула Любка. – Я что, чокнулась?
– Ты совсем-совсем нормальная, Любаш, я тебе чем хочешь поклянусь, – твердо ответила Надежда.
– А это? – Губы собеседницы снова затряслись, а взгляд на окно за белым тюлем вызвал судорогу страха.
– А это порча была, – решительно призналась Надя. – Чья, не знаю, но видеть кое-что порой получается, потому меня чудачкой и дразнят.
– Кто-то навел на меня порчу? – испугалась и одновременно ужасающе восхитилась Любка. – Кто бы это мог быть? Светка, у которой я парня отбила? Хотя нет, она уже другого нашла… Блин, тогда надо эту пакость с концами убрать. К бабке-шептунье, что ли, съездить, в Бобровке, говорят, хорошая живет, только берет дорого… А что и как ты видишь?