Шельга отреагировал мгновенно, в телеграфном стиле:
– Ничего не трогай, никуда не ходи, не маячь на виду. Я сейчас буду. Куда идти?
– У мамы спросите. Я за синей гаражной ракушкой.
Шельга отключился, Надя послушно отошла за гараж, скрываясь от чужих взглядов. Ждать долго не пришлось. Меньше чем через пять минут по той самой тропинке, где девушке на несколько мгновений стало дурно, очень быстрым шагом, почти бегом, к не в меру находчивой чудачке присоединились Дмитрий в распахнутой куртке и мама в застегнутом пальто и домашних тапочках, надетых на яркие полосатые носки и задорно выглядывающих из-под домашних синих брючек.
– Где? – отрывисто уточнил Шельга.
– Там. – Надя послушно указала пальчиком в сторону густых пока зеленых зарослей с остатками красно-оранжевых плодов.
Дмитрий ненадолго скрылся из виду, вернулся и хмуро констатировал:
– Труп. Похоже, свежий.
– Он только что умер, я слышала треск веток от падения, – вздохнула Надя.
– Сердце прихватило? Может, «скорую» вызвать? – озадачилась Вера.
– Поздно, – уверенно покачала головой дочка.
– А эти твои чего-нибудь говорят? – неуверенно спросила Вера, судя по всему пребывая в шоковом состоянии (не каждый день чудная дочка трупы находит во дворе). – Они тут, только не мельтешат, а совсем замерли.
Только сейчас Надя обратила внимание, что всегдашнее, пусть ощущаемое отдаленно (как собеседник на другом конце телефонного провода), присутствие Сил сменилось их ступором. Двадцать и Одна были здесь. Но только в энергетическом плане. И одновременно они пребывали в аналоге энергетического обморока.
– Эй, Силы… – робко позвала Надя.
Те дернулись, будто очнулись, и залепетали разноголосую околесицу:
– Ты не Жнец, ты не успевшая войти в силу Плетущая! Ты не должна! – Не умеешь! – Не способна рассекать нити! – Но ты ее порвала! Ты исполнила приговор, как Жнец! Так не бывает! – Не должно быть! – Невозможно!
– Мама, ты в одних тапочках, иди домой, простудишься. Дмитрий поможет, мы скоро вернемся и все расскажем, – попросила Надя мать.
Та только сейчас заметила, что у нее на ногах вместо осенних ботиночек, и охнула. Дмитрий мгновенно присоединился к Наде с уговорами:
– Ступай, Вера, не стоит толпу собирать! Я позабочусь о Надюше.
– Х-хорошо, – уступила женщина, боящаяся мертвецов, и, ежесекундно оглядываясь, посеменила по той же тропке между гаражами, по какой прибежала сюда. Только убедившись, что мать ушла, Надюша вернулась к разговору с Силами.
– Вы хотите сказать, что я сама убила ни в чем не повинного человека только из-за того, что меня мутило от его цвета и запаха? – севшим голосом, сглотнув вновь подкатившую к горлу тошноту, переспросила девушка.