— Не надо было в детстве воровать! — по-матерински ворчала Надька. — Тогда бы хватило времени на спорт.
И все его тренировочные причиндалы снесла в обширный чулан; они имели то неоспоримое достоинство, что в нерабочем состоянии занимали мало места — такие весьма скромные милые предметы.
Однажды она увидела Севу, который с неподдельной радостью висел на кольцах. А в душе у Надьки уже кое-что шевелилось к нему. Она отвела Севу в чулан, и тренажеры опять расселились на веранде… Теперь Надька могла потихоньку подглядывать за ним, увлеченным таким мальчишеским, дурацким делом, как спорт.
— Вы свою физзарядку, — сказала однажды Надька, — по-моему, любите больше, чем женщин!
Сева усмехнулся своей уверенной, «новой» усмешкой:
— Нет! Женщин я люблю значительно больше! — он посмотрел Надьке в глаза. И только дура не сумела бы прочитать, что там написано… Да среди женщин, кажется, таких дур еще не встречалось!
— Это мои детские увлечения. — Сева шлепнул ладонью по тренажеру, имитирующему движения в лодке. — Покойные родители весьма поощряли во мне спортивные устремления.
Таким образом, он и здесь был Борисовой противоположностью…
Как ни странно, даже за то короткое время, что Сева упражнялся на тренажерах, он здорово окреп. А может, и правда мышцы вспомнили старые уроки: ведь говорят, что если человек способный, он способный во всем… Будто и в плечах стал шире… Или просто он ей все больше нравился?
Из-за этих подозрительных, а главное непозволительных вещей Надька пропустила любовное свидание с неким… а впрочем, мы об этом не станем говорить. Или, возможно, об этом будет сказано несколько позже.
А дело-то в том, что пропущенное свидание грозило Надьке весьма определенными и весьма серьезными карами. Ей — она знала это! — теперь придется не один метр проползти на брюхе, пока он, собака, смягчится, чертов любовничек, пока, наконец, не запустит пятерню ей в волосы: «Ну ладно, ладно, опять родная…»
А ведь когда-то Надьке это нравилось. Потому что ей нравилось… нет, не унижаться, но чувствовать себя слабой.
Да и какой же бабе это не нравится? Только не очень-то часто сие им достается. Вот у Надьки с Борисом долго ли продолжалась «большая любовь»? От силы год. А потом всю его потенцию стала забирать работа проклятая. И он с Надькой в постели чуть ли не импотент. Ну, а мужику с такими ощущениями, само собой, «жисть не в жисть». Значит, приходится пользовать любовницу, с которой за одну ночь (на свежатинку-то) вдохновился как следует, а потом хоть целый месяц ходи гоголем: во, я какой мужик… И соответственно, работа клеится.