— Высказываясь так, ты, конечно, имел в виду меня. Ну ладно, не ершись. Отрицать не надо, ты и меня воспитывал. Обещаю, буду подключать к этому делу и друзей, и знакомых. Только прошу тебя, Вячеслав Янович, не впутывай меня в эти дрянные дела, а я сделаю все, что смогу, — пересиливая самого себя, попросил Позуб.
— За меня не беспокойтесь. Отбиваюсь как могу, но беспокоит ревизия. Сделайте все возможное, чтобы они не копались в документах. Ревизор может выяснить такие факты, от которых ни вы, ни я не сможем уйти. Они будут нас изобличать.
— Отменить работу ревизии очень сложно. Она назначена следствием, но кое-что смягчить, пожалуй, можно. Я лично переговорю с начальником ревизионного управления, — пообещал Позуб.
— Спасибо, Григорий Васильевич. Разрешите откланяться, — Хохлов поднялся с места и, пожав протянутую холеную холодную руку, вышел из кабинета.
* * *
Вечером, в конце рабочего дня, в кабинет Рыкова зашел Иван Георгиевич Ганчук. Федор Федорович, как подобает гостеприимному хозяину, угостил его свежим чайком и доложил результаты за день, особо остановившись на выполнении поручения министра.
— Иван Георгиевич, вырисовывается очень интересная картина: Ситняк находится в близких, доверительных отношениях с некоторыми руководителями нашего министерства. В частности, его поддерживает начальник политотдела генерал Манаев, постоянно опекает ваш первый заместитель по охране общественного порядка генерал Мунтян. Как видите, собрался мощный синклит. В связи с этим сам стремлюсь и своих сотрудников нацеливаю — все держать в строгой тайне. Конечно, эти люди знают о проводимом расследовании, но полными данными не располагают. Генерал Пашков пытался было прощупать меня, но выведать ему ничего не удалось. Тогда они подослали своих людей к Саневу и Шамшурину. Те постарались успокоить гонцов, заявив, что, дескать, из этого расследования ничего не получится. Мне же думается, что наступило время оба уголовных дела — ограбление Милютина и кражу коньяка, совершенную Хохловым, — объединить в одно, так как они имеют одни корни и тесно связаны основными фигурантами.
— Не возражаю, Федор Федорович, разумно. Завтра я сам поговорю с прокурором республики. Думаю, Николай Николаевич серьезно отнесется к решению этого вопроса и окажет нам помощь, — Ганчук помолчал, прихлебывая чай, потом, возвратившись к первой части доклада Рыкова, заметил: — Ваша информация в отношении Пашкова и его друзей весьма интересна. Знал я, что названные вами персоны замараны, но никогда не думал об их объединении на отрицательной основе. Кто у них всем заправляет?