Еще один важный момент: Усиба немало выпивал на приемах. Приняв на грудь несколько порций виски, он становился очень разговорчивым и вступал в беседы с другими гостями. Пребывание в отдельном кабинете, положенном ему по рангу, и одиночество дома по вечерам, вероятно, тяготили его. Ему хотелось общения, он желал поговорить с другими людьми. Ведь он же не сыч! Человеку нужно выговориться!.. А, как известно: «Болтун находка для шпиона».
Веригин вызвал Лоськову в свой маленький кабинет. Ему было приятно общение с Татьяной как с толковым оперативным сотрудником и к тому же красивой женщиной. Второе ее качество шло только на пользу делу.
— Татьяна, есть наколка как раз для тебя. Весьма серьезный кадр!
— И я должна закадрить его? — с некоторым вызовом спросила Лоськова.
— Нет, тебе не нужно стараться влюбить его в себя. Достаточно будет обычного общения, с тем чтобы дать человеку возможность выговориться.
— И кого же я должна исповедовать?
— Японского дипломата Усибу. Он многое может поведать, если направлять его в нужное русло.
— И как я к нему подползу?
— Я захвачу тебя с собой через три дня на прием, который устраивают местные деловые круги в отеле «Шангрила» для дипломатического корпуса. Там и вступишь в контакт с ним.
— Просто так к нему на козе не подъедешь!
— Сделай упор на Японию!
— Каким образом?
— Во-первых, заговори с ним по-японски. Потом можешь перейти на английский, чтобы тебе было проще с ним общаться. Во-вторых, сообщи, что ранее работала в Токио. Ностальгия по Японии заставит его тепло отнестись к тебе.
— Но ведь Усиба — дипломат, белая кость. А я всего лишь сотрудница представительства авиакомпании, даже не работник посольства.
— Как раз в кассу, что ты не работаешь в посольстве. Для иностранцев советское посольство — это всегда шпионское гнездо. А так — просто авиакомпания.
На приеме Веригин указал Лоськовой на Усибу. Далее Татьяне предстояло выйти в самостоятельное свободное плаванье.
Этому японцу было под пятьдесят лет. Непременно в очках. Типичную для японцев его возраста и положения картину дополнял темно-синий костюм из легкой ткани, белая сорочка с галстуком.
Лоськова подобрала момент, когда Усиба оказался один после очередной беседы с кем-то из гостей, и подошла к японскому дипломату.
— Комбамва! О гэнки дэс-ка?[17] — широко улыбнувшись, промолвила Лоськова.
— Комбамва! Комбамва! — радостно отозвался японец.
— Кё тотэмо ацуи дэс,[18] — продолжила содержательную беседу советская представительница.
— Со дэс! Со дэс![19] — отозвался японец.
После небольшой паузы он продолжил, льстиво улыбаясь собеседнице: