За время, что прошло с той торжественной минуты, на голову Риндиру шуточки так и сыпались. Цмин, не только военный профессионал, но и знаток старинной поэзии, ходил за свежеиспеченным женихом и цитировал стихи, автора которых не нашлось даже в безразмерных информационных базах «Твиллега». Может быть, потому, что стихи были лишь частью повести о романтических отношениях между искином и человеческой женщиной. И Цмин завывал к полному восторгу группы контакта:
…А женщина так отвечала:
— Твой голос звучит, как сирена,
Из стали и руки, и сердце,
Объятья смертельны твои.
Не нужен мне город и замок,
Любви я желаю горячей.
Вот если б ты стал человеком,
Тогда полюбила бы я.
Штурман уже подыскивал, как бы половчее съязвить в ответ. Но тут начались абстрактные рассуждения, кем доводится инженеру компьютерных систем Фирочке искусственный интеллект «Твиллега», и Риндира оставили в покое. Ровно до той минуты, когда Люб с Фенхелем стали задавать неловкие вопросы.
— Видишь ли, юный падаван, — доброжелательно похлопывал штурмана по плечу антрополог, — в древних культурах брак, тем более, королевский, требует как можно скорее произвести потомство. И для начала вывесить на башне доказательство завершенности…
— У тебя что, искусственной крови не найдется? — поинтересовался Риндир у Люба мрачно, стряхивая руку Фенхеля с плеча.
— У меня найдется. Но через девять месяцев солейлцы почувствуют себя разочарованными.
— Я буду скорее телохранителем, чем мужем, — пожал плечами штурман. — А когда Бранни вырастет, выучится, полюбит кого-нибудь достойного — отойду в сторону.
— Как, интересно?
— Смерть свою инсценирую, — буркнул он. Люб схватился за голову:
— Ну, дура-ак…
— Почему это? Она нёйд, она должна хотя бы овладеть своей силой. И вообще увидеть мир. Она же не машина для деторождения. Вот давайте у Селестины спросим.
Ведьма выслушала спорщиков, пожала плечами:
— Это плохо, что Бранни нёйд. Ненависть к нам посеять было легко, вылечить — трудно. Наивно думать, что у нее получится удержать трон на расстоянии. А вот появление наследника закрепило бы ее положение.
— Что я говорил! — Люб с Фенхелем воздели указательные пальцы и, смеясь, переглянулись. А штурман ушел, несогласный и раздосадованный.
Хэллоуин припадал как раз на слияние Танцовщиц, и местные, и пришлые старательно готовились каждый к своему празднику. Интересуясь обрядами, бегал с голокамерой наперевес Фенхель, записывая все подряд. Как выяснилось, ночь слияния надо было проводить исключительно в спальне и не казать носа наружу, чтобы не утащили мертвецы Гай Йолед. Ну и для свадеб этот день годился, как никакой другой, суля счастье и благосостояние. Последнего антропологу и так хватало.