— Ты рабыня? — спросила Аррайда.
Подросток помотал головой. Девочка пахла молоком, и над губами виднелись такие смешные белые усики.
Пересохший рот наполнился слюной.
— Попить дай…
Девочка послушно отцепила от пояса кружку и наполнила молоком из ведра. Наемница жадно отхлебнула. Подумала, что ей нечем отдарить этот королевский подарок.
Подумала еще и вытащила из сумки четвертушку каравая, завернутую в полотно. С усилием разломила надвое. В воздухе смешались ароматы молока и хлеба; сладость степной травы, корица, которой пахла гуарья чешуя… Ребенок недоверчиво принял хлеб, поднес к губам… осторожно надкусил. И раноцветные глаза засияли.
Хлеб… не испеченный из перетертых в муку трамовых корней — настоящий. Пшеничный с тмином и базиликом. Даже превратившись в сухарь, он был вкусен невероятно. И разрешал помнить — не эту унылую степь. И не скрытую дымкой Красную Гору к полудню отсюда.
— Меня Тинувиэль зовут, — пробормотала девочка.
— А меня — Аррайда.
…Наемница бережно забросила в рот последние крошки, допила молоко и, вздохнув, вернула кружку девочке.
— Спасибо.
Тинувиэль, дожевавшая сухарь давным давно, переступила с ноги на ногу и с достоинством кивнула.
— Тебе не страшно ходить одной? — спросила Аррайда.
— Нет, мне хорошо.
В разноцветных глазах читалось, как это здорово — хоть ненадолго избавиться от опеки старших, от обыденных дел — и помечтать. А лук за плечом и нож у пояса не дадут пропасть в степи. Если кто-то нападет, можно кликнуть на помощь. До становища недалеко, в воздухе тянет дымом.
Можно убежать.
Можно спрятаться. Хотя бы вон в тот «блошиний» панцирь.
Или забиться под траму с ее колючками. Если с детства учишься полагаться на себя — выжить сумеешь.
— У тебя альдмерское имя. А сама ты — имперка?
— Меня подобрали на берегу. Еще маленькой. Видимо, корабль разбился. А кто ты?
— Нереварин, — неожиданно для себя ответила Аррайда.
Девочка серьезно смотрела на нее.
— Я пришла, чтобы узнать, что мне делать дальше. Тут живет Нибани Меса…
— Тебе нужно поговорить с ашханом, вождем, чтобы он разрешил поговорить с ней, — девочка стала наматывать на палец кончик косы. — А чтобы поговорить с вождем — нужно разрешение дяди Забамунда. Он старейшина и судья. Идем, я отведу.
Запах дыма не обманул. Идти и впрямь оказалось близко.
А за холмами оказался целый город с его цветами, звуками, запахами, с его особенной жизнью — куда больший, чем казалось сверху. Приоткрыв рот, Аррайда смотрела, как улицы, точно лучи или спицы колеса, сбегаются к замощенной площади с каменным колодцем, и как теснятся рядом с ней белые шатры вождей, похожие на уснувших в своих плащах пастухов-великанов. Девочке даже пришлось потянуть ее за руку.