Уршилаку был окружен невысокой каменной стеной с воротами и дозорными вышками с юга и с востока.
Не затрудняя себя ходьбой в обход, Аррайда с Тинувиэлью перелезли через стену. В ближайшем шатре девочка оставила ведра и повела наемницу по слободе ковроделов. Щекотали нос запахи мыла и мокрой шерсти, парил кипяток в котлах, и мастера, время от времени разворачивая и поливая, катали валяные ковры по расстеленному на земле холсту. Наемницу видели со своей и тут же переставали обращать внимание. Только какой-то бутуз проводил любопытными алыми глазенками, грызя большой палец, да вежливо подбежала обнюхать прирученная никс-гончая.
Спутницы протиснулись между шатрами.
— Вот сюда. Только он вредный. Удачи тебе!
И девочка, мотая косищей, исчезла прежде, чем Аррайда успела поблагодарить.
Шатры вождей стояли тесным кругом, размыкаясь к югу. Сверху над ними был натянут навес из тонокой кожи. По его углам, рождая странный звук, колебались на ветру костяные колокольчики. Между шатрами горел в круглом очаге костер. Над костром, помешивая в котелках и двигая сковородами, хлопотала старая данмерка в желтом замшевом платье с бахромой. При каждом ее движении на тощей груди звякали подвески, прихотливые серьги стреляли зелеными искрами.
— Пожалуйста… Где живет Забамунд? Старейшина?
Тетка равнодушно указала половником на вход.
«Дядя Забамунд» оказался не просто вредным, а очень вредным.
— Вот же дел у ашхана — говорить с какой-то нвах…
Он и не думал скрывать презрение.
— Не желаю слушать болтовню! Я тебя не звал. Убирайся!..
Аррайда вышла из шатра, жмурясь от перехода из полумрака к резкому свету; присела на белый разогретый известняк у порога. Проглотила слезы. Ей хватит упрямства провести в Уршилаку и день, и два, и поймать Нибани безо всяких сторонних разрешений. Лишь бы та тоже не отказалась говорить.
Она не должна вернуться к Каю ни с чем. Просто не может.
Старейшина едва не споткнулся об Аррайду, выходя. Крикнул:
— Ты все еще здесь?!
— Я пришла говорить с Нибани Месой… и с ашханом. И готова сделать продуманные подарки, как велит обычай.
— Не понимаю, какой подарок ты можешь для нас сделать.
Тетка разогнулась от костра, держа на отлете половник:
— У горожан есть лекарства от мора.
— У тебя есть лекарства от мора? — спросил Забамунд.
— Да.
— Покажи руки.
— Зачем?
— Хочу знать, с кем имею дело.
Наемница протянула ладони. Старейшина, как сорока на кость, уставился на три сплетенных знака Храма:
— Ты!.. Пошла отсюда!
— Почему?
Он толкнул ладони Аррайды ей в лицо:
— И скажи своим хозяевам: мы встретим их мечами и стрелами!