– Он написал это письмо здесь, – сказала она. – Открыл этот ящик. Положил его сюда. Закрыл. Спрятал ключ в сейфе. И затем ушел из моей жизни навсегда.
Дэниел приставил стул и сел рядом с ней.
– Ты готова?
Эмили кивнула. Как испуганный ребенок, выглядывающий сквозь пальцы при просмотре фильма ужасов, Эмили с трудом могла смотреть на письмо, когда подняла его и оторвала край конверта. Она достала листок из конверта. Это был один лист размером восемь на одиннадцать, сложенный вдвое. Ее сердце бешено билось в груди, когда она развернула письмо.
Дорогая Эмили Джейн,
Я не знаю, сколько времени пройдет с тех пор, как я ушел, до того момента, как это письмо попадет к тебе. Я лишь надеюсь, что ты не слишком долго переживала из-за меня.
У меня нет сомнений, что оставить тебя будет моим самым большим сожалением. Но я не могу остаться. Надеюсь, однажды ты поймешь и примешь мой поступок, даже если никогда не сможешь простить меня.
Я должен сказать тебе две вещи. Во-первых, и ты должна мне поверить, ты ни в чем не виновата. Ни в том, что случилось с Шарлоттой, ни в том, что наш с мамой брак распался.
Во-вторых, я люблю тебя. С первого мгновения, как я увидел тебя, до последнего. Ты и Шарлотта – два моих самых больших достижения. И если я не дал этого понять, когда был с вами, я могу лишь извиниться, хотя извинений недостаточно.
Я надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии, где бы ты его не читала.
С любовью,
Папа
Эмили читала и перечитывала письмо, крепко держа его в руках, с миллионами мыслей и эмоций. Слова, написанные отцом на бумаге, его голос, звучащий в голове Эмили после двадцати лет разлуки, сделали его отсутствие еще более ощутимым, чем когда-либо.
Она выпустила письмо из рук. Оно приземлилось на стол, за ним последовали слезы Эмили. Дэниел взял ее за руку, будто просил поделиться с ним, сморщив лоб и проявляя участие, но Эмили с трудом могла выдавить из себя хоть слово.
– Годами я думала, что он ушел, потому что не любил меня достаточно, – запинаясь, произнесла она. – Потому что я – не Шарлотта.
– Кто такая Шарлотта? – ласково спросил ее Дэниел.
– Моя сестра – объяснила Эмили. – Она умерла. Я всегда думала, что он винит меня. Но это не так. Здесь так написано. Он не думал, что это моя вина. Но если он ушел не потому, что винил меня в ее смерти, то почему же он ушел?
– Я не знаю, – сказал Дэниел, обнимая ее и прижимая к себе. – Я думаю, что никогда нельзя до конца понять намерения другого человека или почему они сделали то, что сделали.
– Иногда я думаю, а знала ли я его вообще? – печально сказала Эмили, прижимаясь к его груди. – Все эти секреты. Все загадки. Бальный зал, проявочная, да ради бога! Я даже не знала, что он увлекался фотографией.