У окна висел рисунок, изображавший пчелку Люси, героиню детской сказки, которую я придумал три года назад и благодаря которой снискал определенное признание среди художников-иллюстраторов. Трудолюбивая пчела учила маленьких читателей ценить время, чередовать работу с развлечениями и все успевать. Про нее вышло больше десяти книжек: как наводить порядок в комнате, как важно соблюдать режим дня, как справляться с домашним заданием и все в таком роде. Если честно, эта Люси была редкой занудой. Сам я возненавидел ее чуть ли не с первого дня; но книги хорошо продавались, и мой агент требовал продолжения. Похоже, родители были рады спихнуть воспитание отпрысков на пчелу.
Однако несколько месяцев назад люсимания пошла на убыль. Ребята из издательства собирались расторгнуть контракт, и моему агенту чудом удалось отстоять наши интересы. «Этот колодец пересох, Джонни, — сказал мне Фил. — Пора придумать что-то новое». Его слова изрядно меня повеселили.
Я попытал счастья с дикобразом и муравьем, но получалась все та же пчела в другом обличье.
Я взял лист бумаги и несколькими штрихами набросал Люси. Полюбовавшись на нее, достал акварель и кисти и принялся за работу. Возможно, секрет не в том, чтобы найти нового зверя, говорил я себе, намечая мягким карандашом силуэт. Возможно, Люси нужен приятель. И как я раньше до этого не додумался?
Я проработал полчаса без перерыва. Рядом с Люси на бумаге появилась белокурая девочка в голубом платье, с ожерельем на шее. У нее были удивительные синие глазища, и внезапно я понял, кто она.
Звонок в дверь застал меня врасплох. После всего, что случилось, я не ждал добра от незваных гостей воскресным утром.
Тут я увидел в окно приметный красный джип Харрисона, бывшего шерифа Карнивал-Фолс. Один из ближайших друзей отца, он приезжал навестить меня где-то раз в месяц. В появлении Харрисона не было ничего удивительного, но мне теперь во всем мерещилась тайная связь с событиями вчерашнего дня.
Я открыл дверь.
— Ты завтракал, Джонни?
Харрисон был выдающейся личностью. Уволившись из полиции и разменяв седьмой десяток, он по-прежнему походил на супермена. В детстве я удивлялся, отчего такой славный человек внушает всем трепет. И лишь со временем понял, что дело не в полицейской форме. Харрисон был из тех, за кем люди инстинктивно следуют в критических ситуациях, — прирожденным лидером, воплощением спокойствия, твердости и здравого смысла. Наш Карнивал-Фолс при своих скромных размерах отличался рекордной статистикой разного рода прискорбных инцидентов, и за годы своей службы в полиции Харрисон сделал многое, чтобы исправить ситуацию. А мне он в известной степени заменил отца.