Во мне закипали гнев и ревность.
— Вы спорили, сказать ли мне правду?
— Вряд ли стоит вспоминать об этом сейчас, сынок. Важно, что вы с Марком были настоящими друзьями до самого конца. А потом случилось то, что случилось.
Тут я впервые увидел в глазах у отца отчаяние. Думаю, он был единственным человеком на земле, способным понять, какая тьма воцарилась в моей душе после смерти Марка.
— Я не понимаю, Джонни, — по его морщинистой щеке сбежала слеза, — не понимаю.
В глазах Мэгги читался вопрос: «Ты точно хочешь, чтобы я осталась?» Я сжал ее руку и одними губами произнес: «Пожалуйста».
— Марк написал мне письмо, — сказал я. — Если хочешь, можешь его прочесть.
Отец кивнул:
— Мы часто спорили о том, что будет лучше для тебя. Марк хотел привести тебя сюда. Я был против, Джонни. Ведь я пообещал друзьям, что правда никогда не всплывет. Они сами пытались меня разубедить, но я не поменял своего решения.
— Между тем во внешнем мире не все было гладко.
Я не хотел упрекать отца, но слова вырвались сами.
— Знаю. Но я лишь хотел как лучше. Зато вы с братом были не разлей вода; и я вами горжусь.
— Ты видел Дженни?
Лицо отца засияло, словно кто-то направил на него прожектор в миллион ватт.
— Я всегда старался быть осторожным. Но внучку видел. Она красавица… Истинная Бреннер. Поздравляю тебя, сын, прости, что с таким опозданием.
Иногда я думал о Дженни — и словно оказывался на краю бездны. Рождение дочки стало настоящим чудом, но вместе с ним все мои страхи, сомнения и слабости вылезли на свет и разом набросились на меня. Новый мир был невыразимо прекрасным и в то же время пугающим. Нечто подобное я чувствовал сейчас: вселенная будто перевернулась.
— А теперь? — спросил я. — Когда Марка не стало, ты собирался сказать мне правду?
Он кивнул:
— Теперь все изменилось. Мы говорили с ребятами, как лучше это устроить. Когда Марка не стало…
Его слова пробудили во мне невнятное, далекое воспоминание. Я встал и подошел к окну. По стеклу неспешно сбегали капли дождя.
Отец и Мэгги выжидательно смотрели на меня.
— Что с тобой? — спросила Мэгги.
Я повторял про себя строки из письма Марка.
…речь идет о древесном человеке, который живет в лесу, но изредка заходит в дома.
Сигнал велит древесному человеку не выходить из леса.
…в один прекрасный день ты сможешь его навестить…
Теперь я стал понимать, что стояло за решением моего брата. Он отдал мне все, что мог. Я уважал его, восхищался им и любил всем сердцем.
А теперь пришло время нашего отца.