На помощь компании пришел частный фонд Альберта Сандерса. Сандерс, восьмидесятипятилетний корабельный магнат, давно не показывался на людях, и злые языки поговаривали, что он прикован к постели. Совет директоров без раздумий согласился принять его условия, и в «Медитек» потекли деньги, сначала широкой рекой, а под конец тонким ручейком. Лаборатория немного ожила, но не более того: чтобы спастись от окончательного краха, нужно было найти для ESH канал сбыта и продать патент как можно дороже.
Когда появились первые действующие образцы препарата, на «Медитек» накинулись проверяющие.
— Побочные эффекты, конечно, были, — вздохнул Марк. — Но они есть у любого лекарства. А от нас все отвернулись.
— И в чем заключались побочные эффекты?
Марк сел за стол:
— Как я говорил, есть два вида консолидации. С систематической, или медленной, той, что протекает во сне, действительно не все гладко. Каналы памяти иногда восстанавливаются. Особым образом…
— Тоже во сне, — подсказал я.
Брат кивнул.
— Но это не значит, что ESH не действует, — сказал он с обидой, словно мы с ним спорили. — Если какой-то канал остается активным, его можно подавить, увеличив дозу.
Марк взял в руки коробочку, которая все это время лежала рядом с компьютером, открыл ее и достал оранжевую таблетку, похожую на продолговатую жемчужину.
Я тут же ее вспомнил. Брат пытался дать мне такую в тот вечер, когда я нашел труп.
— С научной точки зрения мы добились успеха, — продолжал Марк, — но «Медитек» оказался на грани краха. Об этом знали только мы с Йэном. Йэн страшно злился, он ведь давно меня предупреждал, что так и будет.
— Так вы продали компанию или нет? — перебила Мэгги.
Марк смотрел на нас так, словно у него самого стерли память:
— Вот-вот продадим. Главное — цена сделки. Я не про деньги, естественно. Когда мы исчерпали все возможности, Йэн решил искать покупателей за границей. Нет, я его не осуждаю. В общем, наш покупатель работает на правительство Северной Кореи. Выпускать препарат на рынок он не собирается.
— Препарат нужен для военных?
— Скорее всего. Мало ли кому надо чистить память — исполнителям секретных миссий, свидетелям, отставным агентам… С точки зрения государства, безопасности никогда не бывает слишком много. А еще допросы военнопленных. Вот в какие руки попадет дело всей моей жизни.
Марк был мрачнее тучи.