— Рано тебе еще, Веня, про это думать.
— Про вечность никогда не рано и никогда не поздно! Ты молодец, Игорь! Так и надо! Знать, чтобы все подготовить, чтобы уйти как человек, а не как слизняк! Чтобы вспоминали тебя все добрым словом, потому что о каждом ты вспомнил, о каждом позаботился! Все ты правильно сделал! А этих, — кивнул на Анатолия, — не слушай. Не надейся на них, готовь уход свой. А то они дотянут обещаниями до самого края, где тебе не до чего уже дела не будет. Накачают морфием, и станешь ты предметом неодушевленным, который без души, ума и поступков. Не поддавайся им. Теперь обо всем подумай и позаботься, пока таблетки жрать не начал! Потом — поздно будет!
А ведь прав Вениамин — лучше раньше, чем позже. Потому что если позже, то, возможно, уже — никогда…
Эпизод шестьдесят восьмой. Девятнадцать дней до происшествия
Здание было свеженькое, как только что испеченный пирожок — с деревянными стеклопакетами, под черепичной крышей, со стенами, покрашенными в яркие, веселенькие цвета. Во дворе подстриженные по-европейски кусты, клумбы. Просто санаторий какой-то.
Жаль, что не санаторий, что форма не соответствовала содержанию.
— Вы уверены? — спросил Александр Петрович. — Не передумали? Можно еще всё это отменить.
— Нет, — твердо ответил Игорь. — Я должен знать, что меня ждет!
— Ну-ну, — Александр Петрович испытующе взглянул на Игоря. — Тогда прошу за мной.
Вошли. Внутри было чистенько и опрятно. Но что-то было не так. Что-то витало в воздухе… Навстречу им вышла женщина в странном монашеском одеянии с чепчиком на голове.
— Деньги выделил Европейский благотворительный фонд, — объяснил Александр Петрович, заметив недоуменный взгляд Игоря. — Так что здесь все на западный манер, и интерьеры и персонал.
— Вы к кому? — вежливо спросила медсестра, сложив руки на груди.
— Мы от Аркадия Ильича. Он договаривался.
— Да, я в курсе. Прошу вас. — Повернулась, показала на лестницу, ведущую на второй этаж. — Вас проводят. Даша, помогите гостям.
— Ступайте за мной…
А дальше…
На кровати, на чистенькой простыне, лежал изможденный, высохший человек, напоминавший мумию. Его рука беспрерывно вздрагивала, узкие пальцы судорожно теребили, комкали одеяло. В горле что-то клокотало.
— Сегодня отойдет, — тихо сказала Даша. Склонилась над больным.
И Игорь склонился.
В лицо ему глянули пустые, уже мертвые глаза. Он уже был не здесь, был — там. Игорь отшатнулся.
— Сестра! — крикнула Даша. — Смените больному памперсы.
Памперсы? Да, памперсы! Будут памперсы…
Сестра стала привычно ворочать безжизненное тело, стаскивать с него грязные, промокшие насквозь памперсы.