— Это вам величина, — пробасил Веня. — А со мной эта величина водку трескала и по общагам шаталась, по девкам, в бытность свою студентом. Мы с ним ни один ящик совместно выкушали. Да-с. Видели бы вы его тогда!
— Заключение профессора подтверждает… В принципе, все три источника близки по выводам. Могу провести еще одну консультацию. Со специалистом оттуда. Я договорился. Он немного знает русский язык. Хочешь? Только они, в отличие от наших не мямлят, они правду-матку режут.
— Хочу!
Анатолий открыл ноутбук. Включил скайп.
— Гарри? Слышишь меня? Гарри?! Ответь…
— Да, слышать тебя, Толя! Здравствуй!
— Ты можешь сейчас говорить?
— Йес, Толя. Как мы договорились рано. Я могу дать пять минут, досмотреть больных. Потом я пошел…
— Ты ознакомился с присланным файлом?
— Да. Я смотреть внимательно весь анализ. Это очень плохой случай, Толя, без надежды.
— Ты хотел сказать — безнадежный?
— Йес, безнадежный. У нас, когда так плохо, говорят, надо звать адвокат распоряжаться наследством, чтобы писать завещание. У нас пациент, который умирать, обманывать нельзя. Россия — не так.
— Да, у нас не всегда так.
Игорь поднял руку, раскрывая по одному пальцы.
Анатолий понял.
— Сколько он сможет еще прожить?
— О, я не знать. Это никто не знать. Но совсем, совсем мало. Ты можешь послать его наша клиника, но мы не будем помогать кардинально. И это будет дорого. Но это должен решать больной. Я не хотеть его обманывать, потому что ты мой друг. Если звонить офис, ему могут сказать другое. Но это будет обман. Я не хочу обман. Я хотеть тебе помочь.
— А другие клиники?
— Другие клиники могут сказать «да». Они хотят получать деньги. Но они ничего не сделать. Никто. Это совсем плохой случай…
— Спасибо, Гарри. Рад был тебя слышать.
— Я тоже…
Анатолий отключил скайп. Захлопнул ноутбук и повернулся к Игорю.
— Ты все слышал. Я ничего не скрывал от тебя. Можно еще, конечно, обратиться в клиники в Европе или Израиле, но боюсь…
— Не надо… Я думаю, этого достаточно.
Анатолий пожал плечами.
— Извини. Ты просил… Я сделал. Наверное, не всегда хорошо знать, что тебя ждет…
— Всегда хорошо! — рявкнул Вениамин. Подошел, уронил на плечи Игоря руки. — Надо знать! Всегда! Человек есть свободная личность, которая сама должна принимать решения, а не какие-то там консилиумы! Если Господь лишает человека блаженства мгновенной смерти, но насылает, на него долгую болезнь, то он знает, что делает! А наши эскулапы, идя поперек воли Создателя, врут про диагнозы, рассказывая про насморки с, пардон, поносами! Супротив воли Господней идут, нехристи! Человек знать должен, когда ему уйти назначено, дабы успеть привести в порядок дела свои и мысли. Душу свою к уходу подготовить! С близкими попрощаться, судьбу их устроить. А то ведь что выходит — помер человек, а душа его осталась как есть, без исповеди, без покаяния! Имущество, что всю жизнь копил-наживал, — прахом пошло, вместо того чтобы, согласно воле его, тем, кого он любит, досталось или для благого дела пригодилось. Как же так? Не по-божески это! Когда мне про болячку мою всю правду скажут, я, может быть, мировой шедевр сотворить успею, о коем всю жизнь мечтал, да руки не доходили. А тут — все побоку, ради последнего мазка! А они за меня решат! Они мне, души клистирные, врать будут. Вот и сдохну я за каким-нибудь очередным проходным портретом, вместо того чтобы человечество осчастливить! По их, заметьте, вине. И коли тело мое они спасти не могут, зачем право на себя берут душу мою губить! Только попробуй мне, Толька, соврать! Только посмей!