– Самый старый и самый белый штат в Америке, – кивнул Дин.
– Именно. – Эвви сделала еще один глоток. – Так что в случае с Тимом, я думаю, многие люди ожидали, что он уедет из этого города, едва закончит школу. Но он этого не сделал, и они любили его за это.
– Думаю, что я могу это понять.
– Кроме того, он был симпатичным и дружелюбным, пока ты не живешь с ним. К тому же и женился он на своей школьной возлюбленной. Для некоторых людей, которые видели, как он рос, я думаю, что он был кем-то вроде единственного в мире единорога.
– Он не хотел в жизни большего?
– Ну почему же? Хотел.
– Но зачем тогда возвращался?
Эвви пожала плечами:
– Потому что в любом другом месте он был бы просто красивой лошадью. Она улыбнулась и указала на телевизор: – Серия начинается.
В тот вечер, ложась спать, она передвинула кирпич и закрыла дверь, но когда на следующее утро Дин вошел в кухню, чтобы разделить с ней чашку кофе, она махнула рукой.
– Положи кирпич обратно, – попросила она.
После этого они закрывали дверь только на ночь.
Прошлой осенью Эвви удалось сбежать со Дня благодарения. Она отправила отца поесть индейку с Энди, его детьми и его матерью, Келл. А сама большую часть дня провела в постели с книгой. На тумбочку рядом с собой она поставила бутылку вина, которую открыла в полдень и закончила в десять тридцать вечера.
В этом году Энди начал уговоры на месяц раньше, сказав, что хочет, чтобы Эвви и ее отец поехали с ним и девочками к Келл в Томастон. Келл также пригласила родителей Дина, которые так хотели увидеть ее и были так очарованы присланными фотографиями, что решили отправиться в путешествие. Эвви пообещала поехать, потом решила, что отменит свое согласие. Спустя еще какое-то время она получила по почте флаер[66] из супермаркета, в котором продавались замороженные индейки. Это снова натолкнуло ее на мысли о празднике. Чтобы уже не дать себе возможности отступить, она позвонила Энди и пообещала ему принести тыквенный пирог [67].
Когда она проснулась в четверг и спустилась вниз, завернувшись в плотный халат, чтобы поставить кофе, на земле уже лежало полдюйма снега. Она услышала, что Дин встал, поэтому подошла к закрытой двери.
– Доброе утро, – сказала она ему.
– Доброе утро, – отозвался он. Судя по голосу, он едва проснулся, и это заставило ее улыбнуться.
Когда она уже зачерпнула горстку кофе и засыпала ее в бумажный фильтр, дверь открылась.
– Хочешь кофе? – спросила она.
– Да, – ответил он, входя в кухню и усаживаясь на один из ее стульев. – Вчера я слишком долго засиделся у Келл. Самолет моих родителей задерживался, поэтому я ничего не мог делать до полуночи.