У постели раненого, уже после того как тому полегчало, побывал и Андрей ап Виктор. Аккуратно, чтобы не доставить ненужных волнений, он пропесочил его по поводу проявлений излишней инициативы – пожурил, так сказать. Мол, жертв в результате миротворческого порыва стало даже больше, а сам отче сейчас, вместо того чтобы приводить заблудших язычников к истинной вере, валяется в постели с тяжелым ранением… Да и повезло ему невероятно. Еще немного – и душеспасительные беседы пришлось бы вести уже на небесах.
Услышав такие речи, в комнату вбежала леди Люсия. Она немедленно выгнала главного охотника, чтобы тот не волновал пациента. Она буквально выталкивала одного из главных вождей своим огромным животом, и тот, подняв вверх руки, безропотно подчинялся. Лев – на поле боя, и кроткий агнец – перед слабой женщиной… Со стороны эта картина могла показаться весьма забавной, хотя никто, кроме отца Бонифация, этого не видел.
После этого священник задумался, чутко прислушиваясь к своему душевному состоянию. Он пытался понять, присутствует ли в нем та истинная вера Шестого дня творения, в которую он мог бы обращать язычников. По всему выходило, что пока вместо стройной системы у него есть только чувство сопричастности к какому-то великому замыслу Господа. Это, конечно, немало, когда находишься внутри своей общины, охваченной тем же чувством, и в то же время совершенно недостаточно, когда речь идет о проповеди закоренелым язычникам. И если аборигены (а точнее, аборигенки) этого времени уже восприняли заготовку учения, созданного Сергием ап Петром, и их ни в чем убеждать не требовалось (достаточно было точно сформулировать догматы), то римляне и аквитаны являлись настоящими, закоренелыми язычниками. При этом в их запутанных и хаотичных системах верований нельзя было обнаружить никаких предпосылок, пригодных для трансформации в добротный монотеизм, веру в Бога-Отца. Иначе чем с непротиворечивым Писанием, которое можно растолковывать по пунктам, к ним лучше не подходить.
Еще больше священника озадачил рассказ леди Гвендаллион о том, аквитанская княгиня леди Сагари увидела в Сергии ап Петре земное воплощение одного из их баскских божеств, покровителя знаний Эцая. Эта информация хорошо накладывалась на ощущения самого отца Бонифация, который видел в главном князе племени Огня человека, что наделен горящей внутри божественной искрой. Да тот и сам не отрицал своей функции нести в мир знания, называя себя главным учителем племени Огня. Если Сергий ап Петр сам не является пророком, то он, вероятно, апостол, который должен сопутствовать настоящему пророку. Но кто же тот человек, которому, если следовать аналогии, предстоит исполнить роль Христа и зажечь жаркий факел новой веры?