– Но как же вы сами, уважаемый Сергий, – хмыкнул старший центурион, – сумели справиться с эдакой-то напастью и выжить в этой жестокой стране? Сугробы в рост человека… даже слушать такое страшно, как и рассказы о землях псоглавцев, где лед и снег лежат на земле круглый год, а люди питаются сырым мясом, точно звери…
– Эта жестокая страна, – ответил Сергей Петрович, – климатом очень похожа на нашу Родину, потому мы здесь как дома. Есть в развитии человечества закономерность: что цивилизация, зародившаяся в тех местах, где люди могут круглый год ходить голышом, лишь обмотав свои чресла куском ткани, постепенно продвигается на север, в области со все более суровым климатом. В ваши времена этот процесс находится на середине пути. Междуречье Тигра и Ефрата, а также Египет, которые были светочами цивилизации еще какие-то пять сотен лет до вас, уже угасли, а то, что станет ядром цивилизованного мира две тысячи лет спустя, пока еще является землями диких варваров, бриттов, галлов, германцев и неведомых никому гипербореев. Возможно, дело в том, что в холодном климате люди более деятельны и активны, и как только развитие науки освобождает их от непосредственной борьбы за выживание, они начинают опережать в развитии своих более изнеженных южных соседей.
И тут к разговору подключился врач легионеров Ефимий, незаметно подошедший к беседующему начальству.
– И теперь вы, господин Сергий, – кривя губы в недоверчивой усмешке, сказал этот молодой человек, – собрались построить в этом суровом краю цивилизацию вашего типа: сильную, жестокую и равнодушную, состоящую из жестких как вяленое мясо людей? Я на всю жизнь запомню, как госпожа Марина ходила среди раненых и с суровым выражением лица опускала вниз свой палец, обрекая их на смерть… Мороз по коже.
– Эти раненые, – резко ответил Сергей Петрович, – как и те, что остались живы и здоровы, пришли сюда исключительно затем, чтобы грабить и убивать. И за это они были повержены нами в прах. Это Римское государство ассоциируется в истории с идеологией завоеваний, жестокости и грубой силы; мы можем приговорить врага к смерти, можем пожелать воспитать из него союзника, но мы никогда не будем наслаждаться его болью и мучениями. К тому же те, кого Марина Витальевна, как вы говорите, обрекла на смерть, и без того неизбежно должны были сдохнуть в ужасных мучениях. Мы знаем свое оружие, знаем, насколько разрушительно его воздействие на человеческое тело, – и можете мне поверить, что такие ранения в полевых условиях и тем более при нашем скудном наборе медикаментов неизлечимы. Впрочем, это не тема нашего сегодняшнего разговора, мы и без того отнеслись к вам крайне гуманно, так что не наглейте и не заставляйте нас пожалеть о своей доброте.