– Здравствуй, Создатель, – сказала я, садясь на табурет, – твоя недостойная дочь слушает тебя.
– Я не Создатель, леди Сагари, – ответило возлежащее на кровати существо, – я только его слуга. Ты можешь звать меня отцом Бонифацием, скромным служителем Божьим.
Ну точно как Эцай, Отци и Амалур – они тоже отказываются от своих имен и называют себя обычными людьми, хотя их суть видна каждому, кто умеет смотреть. Что ж, так, наверное, задумано…
– Хорошо, отец Бонифаций, – сказала я, сложив руки на коленях и опустив глаза в пол, потому что меня слепил его adur, – если ты хочешь, то я буду звать тебя именно так. Как бы тебя ни звали, твоя дочь ждет твоих речей…
Немного помолчав (возможно для того, чтобы собраться с силами своего смертного тела), воплощение Йайна Гойкоа заговорило.
– Времена изменились, – сказал бог-создатель, – и теперь у нас будут новые правила. Пройдет еще немного времени – и не будет ни римлянина, ни аквитана, ни русского ни француза, ни темных ни светлых аборигенов этих мест. Все сольются в один народ, во главе которого будут стоять умные, честные и добродетельные вожди, ибо так будет правильно. И Бог у нас будет только один – Великий Дух, Творец всего Сущего, прочие же боги станут либо добрыми ангелами при нем, либо злобными демонами, слугами Князя Тьмы. Скажи мне, леди Сагари – на чьей стороне будешь ты? На нашей стороне, или на стороне нашего оппонента из Мрака, который желает, чтобы люди жили отдельными, маленькими и слабыми племенами? Скажи, к чему склоняется твоя душа? Веруешь ли ты в Великого Духа, Творца всего Сущего, Небесного Отца, единого Бога для людей всех рас и племен?
Да уж – чего мы, аквитаны, не любим и боимся, так это Тьму. Во тьме живет все то злое, что делает нас несчастными, и даже римляне напали на нас когда тьма еще не успела рассеяться. Кстати, о том же, только другими словами, говорил и Эцай, не делающий различий между нами, римлянами, своими сподвижниками и жителями этих мест. А раз так, если боги сговорились между собой, то у меня просто нет иного выбора, ведь я дала слово жить по законам этого народа. Но воплощение Йайна Гойкоа спрашивает меня о другом. Рада ли я буду жить по этим правилам? Наверное, да. Как это ни удивительно, но, подчинившись правилам Эцая, я почувствовала покой и свободу, которую никогда не имела прежде. Да, я по-прежнему боюсь его и не хочу становиться ламией как Лялла, Лиза, Фэра и многие другие женщины, которые поменяли свою человеческую сущность на сверхъестественное могущество знаний…
Да-да, я поняла. Чтобы стать ламией, не обязательно спать с кем-то из богов в одной постели. И даже более того – этого будет совершенно недостаточно. Для этого необходимо с благодарностью принять из рук Эцая его отравленный дар и начать все больше и больше стремиться к раздаваемым им знаниям. Мы, аквитаны, все время полагались на защиту добрых богов и чурались лишних знаний лишь чуть меньше, чем тьмы. Но Эцай говорит, что отсутствие знаний – это и есть сама Тьма… Одним словом, я совсем запуталась в своих рассуждениях, но меня никто не стал торопить или принуждать. Недавно я, только чуть выучившись говорить на языке богов, осторожно спросила богиню Амалур, то есть Марину дочь Виталия, что будет, если я захочу выйти замуж за римлянина, а не за одного из местных вождей, то есть Эцая или Отци?