Подходя к речке, мы останавливались и прислушивались, нет ли кого. И только убедившись, что действительно никого нет, спускались к воде. Хоть нас двое, но мы боялись. Плавали всегда голышом. Этому меня научила Галина, а после научила меня и загорать без ничего. Правда для этого мы долго бродим по огороду среди кукурузы, а после выходим на нашу маленькую опушку. Она очень маленькая. Это даже не опушка, а просто клочок поваленной кукурузы. Именно там и устраиваемся. Здорово вот так лежать животом к небу, щурить глаза от солнца и млеть от удовольствия.
Вода в реке бежит не спеша. Она чистая, очень часто попадаются раки, но они не щиплются, как мы раньше думали, просто их не надо трогать, ведь они сами боятся нас. Банку со светлячками ставили на видном месте, чтобы знать, куда потом плыть. Вроде маяка, иначе в темноте можно заблудиться.
Мы раздевались и шли в воду. Однажды Галина остановила мои руки от такой процедуры. Подошла ко мне, и как свое собственное платье, сняла его с меня, а после все остальное. Мне даже стало немного неловко.
— Ну, а теперь твоя очередь, — как ни в чем не бывало сказала Галина. — Попробуй.
Мы ежедневно плавали без одежды, вместе принимали душ, спали тоже без ничего, и загорали. Поэтому я привыкла к Галининому телу. Сперва украдкой его рассматривала, брало любопытство. Наверное, понимая это, а может и нет, Галочка, ложась загорать, сразу прикрывала глаза полотенцем. А я, косясь, рассматривала его, а иногда брала соломинку и водила по ее коже. Тогда я могла не стесняясь смотреть на него. Больше всего меня удивляла ее грудь. Я помнила ее с детства, совсем щупленькой, но теперь она была иной. Галина — прирожденная брюнетка. Со временем цвет волос немного посветлел. Сперва появился фиолетовый, а затем каштановый оттенок. Но ресницы и брови остались все такими же черными. Среди нас она была самой смуглой. Наверное, в бабушку. Я водила соломинкой по ее коже, и на теле появлялся беловатый след. Так я могла писать и рисовать незамысловатые рисунки. Однажды, когда мы загорали, я смотрела, как по ее коже бежал совсем маленький муравей. Он бегал из стороны в сторону, наверное, ему было непривычно перебирать лапками по ровной поверхности. Сперва он добежал до Галининой шеи, затем вернулся на живот и снова побежал вверх, но на полпути повернул в сторону и пробежал по ее груди, прямо по центру. Я заметила, как на моих глазах напрягся ее сосок. Галина лежала спокойно, но он сжался. Я невольно посмотрела на свой, прикоснулась к своему розовому бугорку, и он моментально затвердел и вытянулся. Я почувствовала странное ощущение сперва в груди, а после где-то внутри живота.