* * *
На следующий день к Галочке приехал ее жених, или как его надо было называть, муж. Мне это слово ужасно не нравится. Он забрал ее и уехал в город. Мне казалось, что она уехала насовсем, таким быстрым был ее отъезд, и Галина так радовалась этому. Грустно остаться одной. Эти дни, что ее не было, тянулись очень медленно. Я не знала, чем заняться. Все, что до этого делала, было скучным или бессмысленным.
Галина вернулась вечером на четвертый день. Боже, как я в душе этому обрадовалась. Мне хотелось, как преданной собачке, прыгать перед ней на задних лапках, лизать ей руки и преданно заглядывать в глаза. Она была молчаливой, о чем-то все думала, но это не мешало мне быть рядом с ней и радоваться ее присутствию. На душе стало сразу спокойно, как будто нашла то, что потеряла. Я сидела рядом и наслаждалась ее присутствием, ко мне вернулись мои мысли.
— Хочешь, покажу тебе свою берлогу? — Выпалила я.
Мне хотелось отвлечь ее от переживаний, что остались в ее душе, чтобы она обратила на меня побольше внимания и вместе со мной порадовалась.
— Пока тебя не было, я соорудила себе небольшой уголок на чердаке. Знаешь, как там здорово, даже днем прохладно. Я принесла туда свой мольберт и рисовала, там сейчас и ночую. Пойдем, — я настойчиво потянула ее за руку. Мне казалось, что если уведу ее из дома, то уведу и от воспоминаний. — Тебе понравится.
Мы лежали молча, она все так же о чем-то думала, ее глаза были грустноваты, взор блуждал где-то далеко отсюда. Ночь спустилась медленно и в то же время совсем незаметно. Я тоже поддалась Галининому настроению и загрустила. К фонарю, что горел у крыльца, начали слетаться мотыльки. Сперва их было мало, затем все больше и больше, и вот уже летает целый рой. Где-то в саду слышится слабое чириканье птиц, успокаиваются после дневной суеты. Застрекотали сверчки. Стало совсем грустно, я закрыла глаза.
* * *
Он был совсем рядом, я чувствовала его запах, волосы щекотали мне нос и ресницы. Я отодвинула их и прижалась к затылку. Мягкие волосы путались в моих пальцах, они скользили как длинная трава вдоль ног, обтекая их и снова поднимаясь после меня. Мои пальцы непроизвольно сжимались. Я ощущала их упругость и эластичность. Они пробегали по каждой клеточке кожи, щекотали, нежно обволакивая пальцы. Губы дрогнули, на лице появилась улыбка, я прикоснулась к его затылку и слабо поцеловала. Прижалась щекой, подбородком, шеей. Пальцы сжали волосы, и я потянулась к его губам.
Он лежал на боку и спал. Кругом темно, я закрыла глаза, они мне были не нужны, я и так все видела своими пальцами. Нагнувшись вперед, коснулась его щеки, мочки уха, губы вытянулись и достали уголок губ. Чувствовала его дыхание, аромат и теплоту, что исходили от него. Я прижалась еще плотней. Руки забегали в поиске плеч и груди. Тонкий плед, что укрывал его, сполз в сторону. Мне хотелось еще сильней прижаться, вдавиться в него, слиться с ним. Он лежал спокойно, и мне от этого было еще невыносимее. Губы сами начали целовать тело. Дюйм за дюймом они покрывали плечо, руку, спину. Чувствовали каждый изгиб, каждую ямочку и выступ, они считывали информацию о его теле. Язычок касался волосков. Рука скользнула к его груди, прошлась по ней. Нежно сжались пальцы, прижав его расслабленное тело. Я потянула руку на себя. Тянула настойчиво, прилагая все усилия для того, чтобы перевернуть его на спину.