— Не доверяешь? — легат, скрестив руки на груди, не спеша оглядел водную гладь. — Знаешь, не чувствую ничего. Хотя, в твоей магии я не особо и разбираюсь…
— Помолчи, — поморщилась Хельга и закрыла глаза, стараясь ощутить то, что так потрясло ее при въезде в обитель элвилин. Вокруг стояла холодная тишина, изредка нарушаемая ночными звуками, доносящимися из леса, тихим плеском воды да неясными репликами стражи, идущими от ворот. Откуда-то снизу коротко запела лягушка, и советница, разочарованно вздохнув, открыла глаза.
— Я… не понимаю. Еще минуту назад я могла бы поклясться, что в прошлый раз чувствовала здесь магию, а сейчас уже ни в чем не уверена… Хотя, может, это просто кто-то творил волшбу? Но все стихии сразу… — леди Блэкмунд расстроено пожала плечами.
— Ну, возможно, это отец, хотя, из стихий давних ему подвластен только воздух, — Торус к тому моменту уже выбрался изо рва на мокрую от ночной росы траву и пристально смотрел на Хельгу, — как бы то ни было, нам пора уезжать, и эта твоя магия уже не важна. Давай руку. Я не стану вредничать. Обещаю.
Женщина тихо фыркнула и, ухватившись за крепкую ладонь элвилин, боком стала подыматься по скользкому берегу. В какой-то момент ноги ее заскользили по глине, Хельга коротко взвизгнула, ее тут же дернули вверх, и советница неожиданно оказалась лицом к лицу с легатом. Свет Танцовщиц отразился в его зеленых глазах, и волшебница, точно завороженная, прошептала:
— Торус… ты такой красивый.
Мужчина глубоко вздохнул, и Хельга почувствовала чуть солоноватый вкус его губ, самым краешком сознания отмечая, что, вот, она опять не смогла удержаться, и наверняка зря она так поступает, и еще… Тут советница поняла, что ее медленно опрокидывают на землю и, запустив пальцы в волосы легата, решила к голосу разума временно не прислушиваться.
— Я так соскучилась по тебе, — Хельга стала короткими поцелуями покрывать лицо элвилин, а тот, тяжело дыша, нетерпеливыми руками потянул вверх ее юбки и пробормотал:
— Раздевать я тебя не буду, тут комары.
Леди Блэкмунд тихо засмеялась, принимая в себя Торуса, а потом уже не слышала ни плеска воды, ни крика ночных птиц, только быстрый стук колотящихся рядом сердец, хриплые короткие стоны, да крик, улетевший к темному небу — один на двоих. Элвилин замер, уткнувшись лицом ей в шею, и только пальцы его осторожно перебирали светлые локоны Хельги. А она внезапно остро, болезненно и глубоко почувствовала, как тает, точно весенний снег, холодный камень, последние два года живущий у нее в груди, и вода его вот-вот вырвется наружу целым потоком слез. Леди Блэкмунд прикоснулась задрожавшими губами к виску легата, и вдруг…