— Как-то здесь… неправильно, — жалобно пробормотал менестрель.
— А ты что думал, в сказку попал?
Эльф зафыркал.
— Все, пришли уже, — он небрежно ткнул пальцем в двухэтажную хибару, завершавшую улицу. Над хибарой изрядно поиздевались время и непогода. Обглоданные жучком черные балки выпирали из криво оштукатуренных, заляпанных известкой стен. И все строение кривилось на сторону, как пьяное, и было подперто корявыми брусьями, вбитыми в глинистый берег заросшего ряской и тростником озерца. В озерце квакали лягушки, над водой зудела мошкара. Зато лишенные окон стекла хибары были украшены пламенеющей вовчугой (4) и кокетливыми занавесками. А на гербовом щите над дверью изображена была смачная такая кружка, увенчанная пышной пеной и обведенная полукольцом непонятных Рысю рун.
— «Дрим одинокого эльфа». Дивное место.
Поднатужась, Смит опрокинул деревянную лохань, стоящую у порога, так что менестрелю пришлось скоропостижно подпрыгнуть, дабы избежать омовения. И стал ковшиком, прикованным к бочке, черпать дождевую воду, чтобы наполнить лохань заново. Предложил любезно:
— Ноги вымой.
Сам же достал из недр костюма щетку и стал старательно драть ею сапоги.
— Дивная корчма, — повторил эльф, разгибаясь. — Гномы строили.
— А почему… она такая?
— Кривая? — Смит воздел щетку к небу. — Так два придурка тут магическую дуэль учинили. Полгорода снесли. А корчма только покосилась. Правда, зодчий этого не пережил. Ушел под землю от стыда. И теперь только время от времени пропадают в погребах пиво и колбаса. Ну! Поболтать и внутри можно.
И пропихнул Рыся в двери.
Таинственный свет озарял середину залы, таинственные тени таились по углам. В них тоже кто-то прятался.
Смит на подобные мелочи внимания не обратил и направился прямо к стойке. Запустил по выскобленным доскам некрупную серебряную монету. Трактирщик ловко поймал ее и укусил. Полюбовался вмятиной на серебре, обтер о рукав и сныкал под передник.
— Как обычно?
— Только пива два.
Хозяин кивнул и, наполнив, протянул эльфу кружки, оплывающие влажной пеной. Выставил подле миску с чем-то лихо закрученным и щедро посыпанным крупной солью. Взяв заказ, спутники заняли последний пустой угол, и Рысь с облегчением вытянул ноги, поколотые сухим тростником, устилавшим земляной пол корчмы. Но насладиться пивом ему не удалось. Двери громко бамкнули о беленую стену.
— Эля! Или я тебя по стенке размажу! Бокал и блюдечко.
— О Темнейший! — Смит пополз под стол. — Меня здесь нет.
На мгновение из-под столешницы высунулась рука, сгребла кружку и горсть хрустящей закуси и тут же снова исчезла. Рысь остался в гордом одиночестве. И мог вволю разглядывать завернутого в плащ незнакомца, правда, большей частью со спины. Спина внушала.