Неужели померещилось? Так накрутил себя, что попросту ее с кем-то спутал?
Я уже почти поверил в это, безрезультатно тыркаясь из стороны в сторону, как вдруг меня окликнул знакомый голос:
— Рей?
Поворот головы и сердце сорвалось в бег.
Она стояла прямо за спиной. Замерзшая, разрумянившаяся на морозе. На воротник налип снег, а из-под шали выбился непослушный локон и прилип к щеке. Глаза, затянутые пеленой влаги, лихорадочно блестят. А на лице застыло удивление и вместе с тем… облегчение?
И я выдохнул, чувствуя, как тяжкий груз разом свалился с плеч. А потом вдруг накатила острая злость. Вот же, глупая кукла, идет себе по улице одна, не таится, точно и не было всей этой истории с Хамелеонами и похищением девиц! Чем она только думает?
С трудом поборол в себе малодушный порыв наорать на безмозглую девицу. Вовремя сдержался. Негоже начинать разговор с крика. Да и, в конце концов, ничего непоправимого не произошло. Жива, и это главное. С остальным уж как-нибудь разберемся. Сделал шаг вперед и рывком притянул девушку к себе. Незажившие раны отозвались острой болью, но сейчас мне было плевать. Нашлась…
А потом я с удивлением почувствовал, что Роксана обняла меня в ответ. Прижалась щекой к груди и чуть слышно всхлипнула. В сердце провернулось что-то горячее и мягкое, и я выдохнул в макушку Ксане:
— Ты меня до смерти напугала.
Опустил взгляд на дрожащие плечи. Крупные снежные хлопья оседали на меховой воротник, на шаль и тут же таяли под моим горячим дыханием.
— Я? — Роксана вскинулась и непонимающе заглянула мне в лицо. Такое чувство, что это не она тут всех до нервного срыва довела, а я!
Впрочем, скорее всего эта прохиндейка и не догадывается, что заставила нас всех поволноваться. Думает, у нее все под контролем. Вот только, если все хорошо, чего ж глаза на мокром месте?
Вот же драный шакал!
Точно выпорю! Как и обещал! Только сначала выясню, что же все-таки случилось.
Эмоции схлынули, и теперь в голове роилось множество вопросов, на которые я жаждал получить ответы.
Возможно, я был груб, хватая девушку под руку и волоча в сторону экипажа, но сейчас было не до деликатностей. Слава Отцу Всемогущему, силком впихивать внутрь Роксану не пришлось — озадаченная и странно притихшая, она вполне добровольно поднялась по ступеням. Уселась и подняла на меня растерянный взгляд.
— Слушаю тебя, — произнес грозно, нависая над бывшей подопечной. Сучье вымя, пока не вытрясу из нее все — не выпущу!
Вот только Роксана молчала. Глаза в пол опустила и принялась нервно заламывать пальцы в тонких перчатках. Так я и думал. Добровольно говорить она не станет.