— Кхм, кхм… — раздалось ничуть не деликатное покашливание из противоположного угла хибары. — А, может, мне выйти?
— Зачем? — Я не сразу понял, куда клонит полукровка.
— Ну как же? Может, вам наедине надо побыть? Вы так призывно обнимаетесь, — выдал этот паршивец, и я уже хотел послать его крепким словцом, как в разговор влезла Ксана.
— А тебе завидно? — усмехнулась девушка, теснее прижимаясь ко мне всем телом. Никак дразнить вздумала. Вот ведь… и слова-то приличного не подобрать!
— Да я от ваших обжиманий прям завелся!
— Слыш ты, перевозбужденный! Замолкни, или и впрямь будешь спать на улице, — рявкнул я и демонстративно закрыл глаза, призывая этих двоих последовать своему примеру.
Благо на этом перепалка была закончена, и в тесной хибаре воцарилась долгожданная тишина. Роксана выключилась почти сразу. А я еще какое-то время лежал с прикрытыми глазами, обдумывая нашу ночную вылазку.
Слишком уж все радужно расписал полукровка. Неужели проникнуть в Золотую Башню и впрямь так легко? Наверняка внутри есть какая-то дополнительная охрана или другие неизвестные нам ловушки. Очень уж сомнительной мне виделась вся эта затея. И больше всего беспокоило, что может пострадать Ксана. Как ни крути, а тащить с собой ее придется — лучше уж будет на виду, чем совершит очередную глупость. Да и мне спокойнее, когда она рядом.
Так ничего и не придумав, я уснул. В конце концов, выяснить больше, чем мы уже имеем, вряд ли удастся, а значит, придется действовать по ситуации.
Казалось, я только-только успел выключиться, как Шед дернул меня с тюфяка, известив, что пора отправляться. Еле разлепил сонные веки и прильнул пересохшими губами к фляжке. Вода за время нашего сна успела нагреться и стала гадкой на вкус. Но, за неимением лучшего, пришлось пить то, что есть.
Рядом, сладко потягиваясь, зевнула Роксана. Я вовремя оторвал флягу от губ и протянул девушке остатки. Судя по заспанному виду, анья тоже не особо отдохнула.
— Все мышцы себе отлежала. Камень, и тот мягче этого тюфяка будет, — подтвердила мою догадку Ксана, с трудом поднимаясь.
Я спрыгнул с тюфяка следом за ней и попытался собрать воедино разметавшиеся во время сна мысли. Рассиживаться времени не было, и мы принялись споро собираться. Под тусклым светом лучины закутали головы, я проверил плеть на поясе и припрятанные в недрах одежды кинжалы, и мы вышли наружу.
На улице, несмотря на облепившую со всех сторон тьму, было все так же жарко и душно. Земля еще не успела остыть после полуденного зноя, а значит, ночь только-только вступила в свои законные права.