Хозяин, опираясь на костыль, попытался вскочить с единственного кресла и, уступив его гостю, пересесть на табурет. Гость махнул зонтиком на длинной костяной ручке.
— О-отец-благо-го-детель… Без работы… уповая…
Вторым порывом хозяина было бухнуться в ноги, так и продолжая сжимать в руке грамотку об увольнении со службы. Грамотка и без того была изрядно помята, как и сам хозяин, чернила от пота потекли.
— По-потому как был избит… и жалобу… жалобу в магистрат… — проблеял несчастный.
— Жену бьешь, — губы гостя растянулись. — И правильно бьешь. Баба — дура.
— Да, она… — желтое мелькнуло в глазах и увяло. Развалина.
— С поручением ты не справился, — острие зонтика выбило из кирпича искры. — Магистрату остался должен.
— Я… я…
— За лечение.
— Я, благодетель…
— Заткнись.
Гость стал ходить по покою, каждым ударом зонта словно вбивая в дом свои слова. Хозяин водил за ним совершенно суматошными, насмерть запуганными глазами.
— … последнее средство — довести дело до конца.
— Он меня убьет!
— Милый мой, — отец-благодетель посмотрел страдальцу прямо в глаза. — Вот и видно, что ты месяц не выходил из дому. Пил?
Отмахнулся от вялых возражений.
— Пил беспробудно. А там сейчас новый хозяин. Тебе известно имя Ястреб Крадок?
Гостю показалось, хозяина сейчас придется вынимать из-под стола, в весьма непотребном виде. Он дернул носом.
— Дед знаменщика Юрия, визит к которому был для вас столь неудачен, — едва-едва растянулась пергаментная кожа на губах. — Ну-ну, — слегка потрепать по плечу: ободрить, но не испугать. — Пограничник. Предположительно, погиб в ночь Разбитой Луны. Разумеется, делиться вот этим ни с кем не стоит.
Оглянулся: жена бедняги и рядом не стояла. Хоть с этим справился. Нет, ну с кем приходится работать!.. (полувздох). Отец-дознаватель глубоко заглянул в остекленевшие от ужаса глаза хозяина и почти нежно продолжил:
— Так вот, оказалось, он осел в Исанге. И даже сделался преуспевающим врачом. Мы это проверим. Но пройдет месяц или два. А он уже сейчас на нашей шее.
Легкое касание: моя шея может так же страдать, как и ваша — Крома прежде всего. О, мы приободрились? Нам показалось, что простят неудачу? Голубчик, мы не прощаем. Мы можем забыть… на время. Отец-дознаватель улыбнулся еще тоньше, совсем уж тонко; зонтик описал плавный круг, мазнув по стене крылатой тенью.
— Забудьте про прачку, она нас пока не интересует. Падите в ноги деду Крадоку, он недавно женился, от этого глу… добреют. Бейте на жалость. Бедственное положение, долги, закладная на дом, смертельная болезнь жены. Придумайте сами!