». Звездную россыпь над головой сменил каменный свод, Нибани — въедливый книжник Гильвас Барело, повинующийся не сердцу, а разуму; целый остров и долгие дни пути между берегом Азуры и берегом Шигората. Но знание, как воду, следует брать там, где оно есть.
— …Я верил горячо и искренне, придя новичком в храм. Но чем выше поднимался по служебным ступеням, чем больше узнавал, тем сильнее колебалась моя вера.
Серые пальцы, как корешки, пробежались по костяным свиткам.
— Когда не принимаешь за истину все, что тебе говорят, а стараешься думать сам, то поневоле задаешься вопросами. А когда начнешь задавать вопросы — просто не можешь остановиться. И я спрашивал и спрашиваю до сих пор. Почему Неревар победил объединенные войска двемеров, северян и орсимеров у Красной горы, но остался всего лишь святым, когда его соратники сделались богами? Что за предательство совершил Шестой Дом — Дом неоплаканный? Почему Альмсиви и Дагот черпают силу из одного источника, и при этом Триединые благостны, а Дагот Ур — наоборот? Почему они заперлись в своих дворцах и перестали приходить на помощь, когда на Морроувинд обрушились семь проклятий и эта помощь нужна, как никогда? Так вот, по поводу «Семи проклятий».
Он выбрал нужный свиток и развернул. Прочитал негромко: «Сквозь двери Неоплаканного Дома из залов Дома Вероломных вырвутся казни, счетом семь. Проклятие Пепла наследует Проклятию Огня. Им последуют Пролятия Плоти, Призраков, Семени и Отчаянья. И завершит перерождение Седьмое Проклятие — Проклятие Снов».
Гильвас посидел, покачивая ногой, не замечая, что пергамент с негромким треском свернулся.
— От сих до сих можно трактовать по-разному, — наконец, продолжил он. Речь может идти о нечестии богохульного Дома Двемер, или о предательстве Дома Дагот. Или даже о неких нарушенных клятвах между Нереваром и Думаком, основателями Великого Совета. Эти двое были лучшими друзьями, пока разноглясия между двемерами и прочими Великими Домами не вылились в открытую войну.
Аррайда кивнула.
— С Проклятиями Огня и Пепла более-менее понятно. О них твердят уже давно. Пилигримы и караваны или обходят десятой дорогой отроги Красной горы, или совсем остаются дома, чтобы не заблудиться и не погибнуть в пепельных бурях, не стать жертвами моровых тварей и корпруса, который иначе зовут Проклятием Плоти.
Девушка кивнула снова.
— Насчет Призраков, Семени и Отчаянья неясно. А вот Проклятие Снов…
Гильвас пытливо взглянул на наемницу:
— И степняки, и горожане твердят о потревоженных снах. О несчастных безумцах, бегающих с дубинами и не могущих наутро воспомнить, почему они проснулись не в своей постели. О крайней усталости и при этом боязни засыпать. Да что я говорю тебе, если ты все это видела сама, верно? — и, не дождавшись ответа, завершил с глубоким вздохом. — То, что началась седьмая, последняя, казнь, свидетельствует, что опасность вот-вот достигнет крайности.