Аррайда глубоко вздохнула — хотя тело на полу дышало коротко и неровно.
— И еще, — продолжала Азура, одергивая голубое платье. — Ты свободна теперь.
— И что?
— Попробуй эту свободу на вкус. Иди куда вздумается. Делай, что хочется. Празднуй.
— Думаешь, мне позволят делать что хочется?
— А, ты об империи… Ну, отпраздновать все-таки можно.
И исчезла.
На лицо Аррайде капала вода.
— Очнись, — звали издалека. — Очнись, пожалуйста…
Она разлепила веки.
— Вот, попей немного, — пробормотал Глорб. — Идти можешь?
Понял, что не может. Поднял. Точно плащ, перекинул через плечо. Воительница увидела, как орсимер разворачивает свиток божественного вмешательства. Возникла перед фортом Пестрой Бабочки, шагнула вперед и упала вниз лицом.
Мой свет золотой. Форт Пестрой бабочки
Странник в сером плаще, опираясь на посох, вошел в ворота крепости Пестрой Бабочки. По усталой походке и согбенным плечам видно было, что идет он издалека. И очень спешит.
Когда стражи у ворот хотели остановить его, странник, взяв посох подмышку, по-особенному сплел пальцы. И караульные почтительно вытянулись, отсалютовав копьями.
Разводящий послал за Видящей.
Она выскочила. Стуча сапогами, сбежала по крыльцу. Белые волосы растрепались, щеки покраснели. Словно Имсин бежала всю дорогу. Словно из серьезного командира вдруг стала девочкой с восторженно распахнутыми синими глазищами, спешащей рассказать отцу, как прошел день.
Они с гостем сошлись. И крепко обнялись.
— Я рада, что ты вернулся, Кай.
Через главный зал Имсин провела гостя к себе. Выплеснула в очаг остывший чай, заварила свежие листья хальклоу. Отодвинула бумаги. Придвинула закуски.
— Хочешь умыться, поспать?
— Сперва новости.
Видящая ухмыльнулась.
— Кто бы сомневался! Что в первую очередь ты поинтересуешься новостями. Мы выиграли эту войну. Дагот мертв, мора больше нет.
— Это точно?
— Я сама была у Призрачного предела. В той фояде за альдрунским храмом, что ведет к склепу Фадатрамов.
Она выдвинула из-под письменного стола массивный табурет. Уселась. Наклонилась к собеседнику.
— Вот только предел гудел туманным полотнищем, дрожал от напитавшей его магии — и вдруг исчез. Словно его задули. Крыса, что за ним бродила, бросилась наутек. А мы вступили на Красную гору. Не через Врата, как уже столько лет до этого. Я думала… Думала, настал конец Триединым. Вот честно, мне было страшно.
Она хлебнула чаю и поморщилась.
— Я подняла голову вверх. Вместь красного неба там были звезды. Понимаешь?
Собеседник кивнул.
— Мы двинулись глубже. И тогда нам стали попадаться даготские твари. Вернее, их прах. И несколько дезориентированных спящих, несущих бред о темноте, тишине и пустой дороге впереди. Мы отвели этих несчастных в храм. Надеюсь, они придут в себя со временем.