— Тетя Нибани сказала, что ты приедешь, и послала тебя встречать.
И стеснительно потупилась.
Арайда кинула в сумку-невидимку латную рукавицу, порылась и вытащила на свет бусики сенчальской бирюзы. Протянула девочке. Та зарделась. Сняла с шеи низку витых продолговатых ракушек, а из кошелька у пояса вытянула горсть сердолика и халцедона. Сопя, сунула подношения Аррайде.
— Я сама собирала. Тебе. И ракушки красила.
— Спасибо, — серьезно ответила та. Ремешком повесила на руку шлем, сгрузив в него камни, а синие ракушки надела на шею, поверх доспеха. Лин хихикнул, Черрим показал ему кулак. А девочка вцепилась в ладонь Аррайды и за руку повела ее к шатрам, беспрерывно болтая.
— А у нас гуарчики маленькие… пушистые… белые родились. Тетя Ниб говорит, белые — к счастью. Хотя они все рождаются белые… А у тебя… А где… А…
Наемница терпеливо отвечала.
— Из тебя получилась бы хорошая мать, — заметила Эдвина негромко Аррайде в спину. Черрим неодобрительно покрутил башкой в вороте двемерской кирасы, предлагая оставить подругу в покое.
Попытку всем набиться в свой шатер провидица Нибани Меса пресекла самым решительным образом.
— Но я голоден, — попытался воззвать к ее доброте Зайчик, раскрасневшийся и пыхтящий, но уже начисто забывший о морской болезни. Нибани выставила на белый камень у входа здоровенную сковородку с яичницей и опустила полог у них перед носом, забрав Аррайду с собой.
— И что мне теперь, руками есть? — озаботился босмер.
— У настоящего воина главное при себе всегда, — Черрим вытянул ложку из-за голенища сабатона. — Приступим здесь или к морю спустимся?
— Навидался я твоего моря… по самую плешь, — буркнул Зайчик.
Смеясь и подтрунивая друг над другом, они позавтракали яичницей и хлебом и запили ледяной суджаммой, что им поднесла в высоком кувшине Тинувиэль. Босмер корочкой собрал масло со сковороды и забросил корочку в рот. Сыто рыгнул. Прислонился спиной к камню, вытянул ноги и закрыл глаза. Тьермэйлин, глядя на него, широко зевнул, едва не вывихивая челюсть. Эдвина фыркнула, закатала рукава и взялась мыть посуду. Черрим раскачивался на корточках, дергая ухом, над которым вилась назойливая муха. Звездочка вообще куда-то исчезла.
Наконец, Аррайда вышла, отбросив полог шатра. Зайчик тут же вскочил, вытирая потные ладошки о штаны, и обошел вокруг нее, точно выискивая приметы божественности, чтобы при малейшем их признаке бухнуться на колени. Но Аррайда выглядела лишь сердито и раздосадованно. Зыркнула на лучника и повернулась к остальным.
— Там была еще одна гора.
— Что-о?!
— Если взобраться на гору, за ней обязательно найдется другая.