— В прошлом месяце. А время подсказывают сны Нибани Месы.
Вождь вздохнул.
— Теперь подробнее…
Лист за листом разглаживал он в зыбком свете костра, и, следуя за нарисованными линиями, разворачивались в воображении коридоры, лестницы и чертоги. Святилища с каменными сводами в обрамлении узорчатых карнизов; круглые, точно женские груди, купола. Двери с выжженным узором из цветов и трав; залитые водой тоннели — в голове отозвалось «Фарватер Набит». Пещеры с лужами лавы, проступающей кровью из ран, и Шепчущие колодцы даготских склепов. Аррайде казалось, будто кто-то или что-то, живущее внутри нее, пробует прорваться на поверхность, рассказать то, что она давно уже знает, но забыла по какой-то надуманной причине. А может, виновато было мельтешащее пламя, чарующее и загоняющее в сон.
Девушка тряхнула тяжелой головой и, сосредоточась, разглядела светящиеся глаза Черрима, старательно перерисовывающего планы с тростниковых листков. Над второй их стопкой, так же светя глазами, трудился Тьермэйлин, явно наколдовавший себе кошачье зрение.
Хаджит оглядел исчерканные бумаги, погрыз грифель белыми зубами:
— Ничего не пропустили, кажется.
Сул-Матуул отобрал у него планы и аккуратно уложил в сумку.
— Надеюсь, вам это поможет, — он зевнул. — Мы проводим сударыню Аррайду до крепости и подождем ее…
— И ты дашь загнать ее в Когорун в одиночестве? Даже не показав дорогу? — возмутился Черрим.
— По условиям испытания она должна… — ашхан опустил глаза. — И так я нарушил все установления и пошел против Нибани Месы, отправившись с вами и прихватив древние планы крепости.
— О! Вот отчего провидица так разозлилась! — хаджит покосился на вождя, обменявшись взглядом с остальными:
— Вынужден тебя разочаровать. Мы с сестренкой пойдем. Потому что она нам живая нужна, а не труп может быть Нереварина. Прогонит, чтоб тебе угодить — все равно будем тащиться следом. Потому что это наш выбор, собственный.
Аптекарь и магичка согласно кивнули.
Черрим втянул холодеющий воздух.
— Небось, когда ты защитником веры становился, мечтал встретить воплощение Неревара, во сне видал здорового такого данмерского мужика с мечугой, который придет и все расставит по местам? Дагота пинком вышвырнет в Обливион? Так, да? Ну, не срослось с мужиком. Но ведь в ней, — хаджит кивнул на Аррайду, — есть свое чудо. Иначе, как думаешь, поперлись бы мы за ней по пепельной пустыне, забросив собственные дела? И ведь ты поперся тоже, гнева пророчицы не убоялся. Трудно принять в ней божество — просто помоги человеку.
Какое-то время они молчали. Сул-Матуул застыл эбеновой статуей. Аррайда подбрасывала в огонь веточки, пряча горящее лицо.