– Сила его растет, – грозно добавил Роман.
– Слава Сатане! – воскликнула Хелен Виз.
– Его власть будет длиться до конца дней.
– Слава Дьяволу! – поддержал японец.
Лаура-Луиза отняла руки от лица. Ги исподтишка посмотрел на Розмари.
– Нет, – повторила она и опустила нож. – Нет. Не может быть. Нет.
– Подойди и посмотри на его руки, – сказала Минни. – И на его когти тоже.
– И на его хвост, – добавила Лаура-Луиза.
– И на крошечные рожки, – закончила Хелен Виз.
– Бог мой! – охнула Розмари.
– Бог умер, – уверенно произнес Роман.
Она повернулась к коляске, а потом снова к собравшимся.
– Бог мой! – и закрыла лицо руками. – Бог мой! – Розмари подняла кулаки и закричала, закинув голову к потолку. – Боже мой! Боже! Боже!..
– Бог умер! – прогремел Роман. – Бог умер, а Сатана живет! Адрианов год по Земле идет! Настал год номер один, первый раз властвует наш Господин! Дьявол в силе. Бог в могиле!
– Слава Сатане! – закричали все. – Слава Адриану! Слава Адриану! Слава Сатане!
Розмари в ужасе отступила.
– Нет! Нет! – она отходила все дальше и дальше, пока не оказалась между двух карточных столиков. Сзади кто-то подставил кресло, и она беспомощно опустилась в него, молча уставившись на них.
– Нет! – еле слышно прошептала она.
Мистер Фаунтэн бросился из квартиры. Ги и мистер Виз поспешили вслед за ним.
Подошла Минни, кряхтя, подняла нож и отнесла его в кухню.
Лаура-Луиза приблизилась к коляске и, корча всякие рожицы, начала по-хозяйски раскачивать ее. Зашелестела ткань, заскрипели колеса.
А Розмари сидела и смотрела в пустоту, без конца повторяя:
– Нет, нет, нет…
Сон. Тот самый сон. Так, значит, все это было на самом деле. И те желтые глаза, в которые она заглянула…
– Боже мой, – тихо произнесла она.
Роман подошел поближе.
– Клэр преувеличивает, что у него сердце остановится из-за Лии. На самом деле он не очень о ней скорбит. Никто здесь ее не любил, она была слишком скупа. Как в эмоциях, так и в деньгах. Помоги нам, Розмари, будь Адриану настоящей матерью, и мы сделаем так, что ты не будешь наказана за убийство. Никто ничего не узнает. Ты можешь не вступать в наше общество, если не хочешь, просто будь матерью своему сыну. – Он нагнулся и тихо шепнул: – Минни и Лаура-Луиза уже слишком старые. Это было бы несправедливо.
Она взглянула на него, и Роман сразу выпрямился.
– Подумай, Розмари.
– Я не убивала ее.
– Что?
– Я только подмешала ей в кофе таблетки, и она заснула.
– Правда?
В дверь позвонили.
– Извини, – сказал Роман и пошел открывать. – Все равно, ты подумай.
– Боже мой! – твердила Розмари.
– Перестань повторять «боже мой», или мы убьем тебя, – пригрозила Лаура-Луиза, еще сильнее раскачивая коляску. – Даже если останемся без твоего молока.