Розмари подала кофе, вытряхнула пепельницы и ополоснула стаканы. Тайгер и Кэрол Венделл помогали ей.
Потом она села на подоконник рядом с Хьюгом Дунстаном и, попивая кофе, стала смотреть на падающие снежные хлопья. Их было много – целая армия снежинок. Время от времени самая отчаянная снежинка выбивалась из общего потока и, ударяясь о стекло, тут же таяла.
– Каждый год я даю себе слово уехать из города, – задумчиво говорил Хьюг Дунстан, – чтобы избавиться от всех этих преступлений, шума и всего прочего. Но вдруг начинается снегопад или какой-нибудь фестиваль, и я остаюсь.
Розмари улыбнулась, продолжая следить за снежинками.
– Вот из-за чего мне так хотелось получить эту квартиру, – сказала она. – Чтобы сидеть у камина и смотреть, как падает снег.
Хьюг с любопытством посмотрел на нее.
– Ты, наверное, до сих пор еще читаешь Диккенса?
– Конечно. Все читают Диккенса.
К ним подошел Ги.
– Боб и Тea уже уходят, – сообщил он.
В два часа ночи все разошлись, и Розмари с Ги остались одни в огромной пустой гостиной среди грязных стаканов, салфеток и переполненных пепельниц. («Не забудь», – напомнила ей на прощанье Элиза и погрозила пальцем. Но она и так не забудет.)
– Ну, а теперь – за работу! – скомандовал Ги, собравшись с духом начать уборку.
– Ги, – тихо позвала Розмари.
– Да?
– Я пойду к доктору Хиллу. В понедельник утром.
Он ничего не ответил, только молча посмотрел на нее.
– Я хочу, чтобы он проверил меня. Доктор Сапирштейн или обманывает меня, или… Или я не знаю, но он, наверное, выжил из ума. Такая боль – это сигнал, что со мной что-то не так.
– Розмари…
– И я больше не пью тот напиток, который приносит мне Минни. Я хочу принимать витамины в таблетках, как и все остальные. Я уже три дня его не пью. Я оставляю его, а когда она уходит, выливаю.
– Ты…
– Я вместо этого пью свой собственный напиток.
Ги вдруг рассвирепел и, указывая пальцем в сторону кухни, закричал:
– Так вот что наговорили тебе эти сучки! Вот зачем они приходили! Уговорить тебя поменять врача?!
– Они мои подруги, не называй их так.
– Да это просто свора обезумевших сучек, которые лезут не в свое дело, черт бы их побрал!
– Они просто хотели, чтобы я посоветовалась с другим врачом.
– У тебя самый лучший врач в Нью-Йорке! А кто такой этот доктор Хилл? Никто – вот кто он такой!
– Я уже устала слышать о том, как знаменит ваш любимый Сапирштейн. – Розмари чуть не плакала. – У меня боль не прекращается с самого Дня благодарения, а он только и твердит, что она не сегодня-завтра пройдет!
– Ты не будешь менять врача. Мы и так уже черт знает сколько платим Сапирштейну, а теперь еще придется платить твоему Хиллу? Даже и речи об этом быть не может!