Мы пошли на площадку для тренировок. Не на дороге же биться? Хотя в принципе разницы никакой нет – здесь такой же асфальт, как и на дороге – просто расчерчено для построений. Занятия прервали, солдаты выстроились в каре вокруг нас, создав что-то вроде ринга.
– Ну что же, начинаем! – скомандовал комбат, и Коновалов чуть пригнувшись пошел на меня, выставив вперед «заштыкованный» автомат. Интересно, в брюхо будет бить, или постарается мне глаз выбить? Видно – злой парень, и крепкий.
Как оказалось, он еще и быстрый. Метнулся вперед с такой скоростью, что едва не пропорол мне самое дорогое в моем организме – по крайней мере так мне сказала Ольга. Нравится ей мой орган, и считает он его очень даже ценным объектом. Сама так сказала! Я не напрашивался!
Вот он и решил, что неплохо было бы меня сделать евнухом. Даже рассердил! Нет бы честно убить офицера, а он его калечить!
Автомат Коноваленко уткнулся в асфальт штыком, а мой врезался ему в горло – прикладом. Если бы ударил сильнее – я бы его или убил, перебив гортань, или раздробил бы челюсть. Но зачем мне калечить бойца?
Никаких долгих схваток, никакой беготни – настоящий бой скоротечен и занимает доли секунды. Вот мы бежим навстречу друг другу в атаке, вот он напал, и…мертв! Он еще и не знает, что мертв, но…мертв!
Коновалов даже не упал. Он вытаращил глаза и тупо смотрел на валяющийся автомат, держась за шею и пытаясь вдохнуть воздух. Спазм, я понимаю. Ничего, раздышится. Шеей неделю крутить не сможет, а в остальном – цел и невредим.
– Как-то так… – в полной тишине сказал я.
– Интересно… – сказал незнакомый подпол рядом с комбатом. Видимо, его зам – а я такого приема не видел. И еще – он очень быстрый, этот ваш…хмм…Маугли!
– Кто их тренировал? Лейтенант? Попробуете? – предложил я, глядя в глаза летехе. Тот выдержал взгляд, медленно отвел свой пристальный взгляд от меня и посмотрел на полковника. Тот кивнул.
Лейтенант поднял автомат, любовно его огладил, отряхнул, стирая пыль, встал в классическую стойку для штыкового боя.
– Готов!
Я никакой стойки не принял. Просто пошел на летеху, и когда тот нанес удар – заблокировал выпад, отведя клинок в сторону и пнул лейтенанта в пах. Совсем не сильно пнул – зачем лишать его потомства? Но этого хватило. Лейтенант непроизвольно согнулся в три погибели, опершись руками в асфальт, и тогда я приложил приклад к его шее, сказав:
– Бам! Покойник.
И тут в лейтенанте видимо взыграло самолюбие. Ну как же, разнаряженный хлыщ, который и службы-то не видал (В таком возрасте и капитан – за что?! Протеже чей-то, точно!) – и так глумится над боевым офицером?! Он взревел и бросился на меня прямо с земли, каким-то образом преодолев болевой шок. А может я не так уж сильно ударил? Вот что бывает, когда пожалеешь противника. Хорошо хоть предупредил своим дурацким рычанием! Иначе точно бы засадил штык в почку.