— Откуда его можно стащить?
Улыбнувшись, девочка показала на высокий буфет, а через полчаса они уже доканчивали вазочку с печеньем, запивая его сладким чаем, который приготовил Джонно. Глядя в открытую дверь на смеющуюся дочь, Брайан подумал, что в трудную минуту на Джонно всегда можно положиться.
— Эмма, хочешь прокатиться в машине? — спросил он, входя на кухню, и погладил малышку по головке.
— Вместе с Джонно?
— Да, вместе с Джонно.
— Я — гвоздь сезона, — изрек тот и отправил в рот последнее печенье.
— Эмма, мне хочется, чтобы ты осталась со мной, у меня дома.
— Брай…
— Это очень красивый дом, у тебя будет своя комната.
— Так надо?
— Ведь я — твой папа, Эмма, и хочу, чтобы ты жила со мной. Попробуй, а если тебе не понравится, мы придумаем что-нибудь еще.
Выпятив нижнюю губу, девочка какое-то время изучала его. Она привыкла к этому лицу, хотя оно чем-то отличалось от фотографий. Эмма не знала чем, да и не хотела знать. От его голоса становилось хорошо и спокойно.
— А мама едет?
— Нет.
— А Чарли? — прошептала она, прижимая к груди обтрепанную черную собачку.
— Конечно.
Брайан взял дочь на руки.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сынок, — покачал головой Джонно.
— Я тоже надеюсь.
Впервые Эмма увидела большой каменный особняк с переднего сиденья «Ягуара». Ей было жалко, что Джонно с забавной бородкой вышел из машины, но дядя с фотографий разрешил ей понажимать кнопки на приборной доске. Он больше не улыбался, хотя и не бранился. От него хорошо пахло. В машине тоже хорошо пахло. Ткнув Чарли носом в сиденье, Эмма тихо разговаривала сама с собой.
Серый каменный особняк с ромбовидными окнами и башенками показался ей огромным. Вокруг была зеленая лужайка, благоухали цветы. Эмма запрыгала от восторга:
— Замок!
— Похоже, — наконец улыбнулся мужчина. — В детстве мне тоже хотелось жить в таком доме. Мой папа, твой дедушка, работал здесь садовником.
«Когда не напивался до бесчувствия», — добавил про себя Брайан.
— Он здесь?
— Нет, в Ирландии.
В небольшом доме, купленном ему на деньги, взятые в долг у Пита. Остановив машину, Брайан вдруг подумал, что надо сделать несколько звонков, прежде чем история попадет в газеты.
— Ты как-нибудь встретишься с ним, со своими тетями, дядями и кузенами.
Он взял девочку на руки, удивленный и озадаченный тем, что она доверчиво прильнула к нему. Войдя в дом, он услышал голос Бев:
— Думаю, просто голубые. Я не смогу жить в комнатах, где на стенах растут цветы. И с этими жуткими шторами тоже нужно расстаться. Я хочу белый цвет, белый и голубой.
Она сидела на полу в гостиной среди разбросанных проспектов и образцов. Часть обоев уже сорвали, виднелась новая штукатурка. Бев предпочитала браться за дело со всех сторон.