Скучающая до нашего прихода троица разом подобралась, увидев Эва. Один из «женихов» даже начал скрести стену в тщетной попытке сбежать. Двое оказались копиями жутких зарисовок Виолы. Третий… Ну, его издалека можно было принять за Брендана. Но, шагнув ближе, я заметила исполосованную старыми шрамами шею, да и глаза у лже-Брендана были разноцветными: синий и черный.
Эв вопросительно приподнял брови, я отрицательно покачала головой. Барт недовольно поморщился. Неужели считал, что нам с первой попытки повезет?
Поблагодарив начальника тюрьмы, мы с Эвом вернулись в его дом. Не успели перешагнуть через край портала, как на нас налетела Туя.
– Полдень уже, а ты ее даже не покормил?! – возмутилась домовичка, грозно встопорщив шерсть на щеках. – Обедать, потом одеваться!
Она решительно потянула меня за руку. Эв улыбнулся, направился к входной двери.
– Там Ана тебя уже заждалась! Ты бы видела, какое платье она тебе принесла! Графинчик в тебя с первого взгляда влюбится! – тараторила Туя.
– Какой графинчик?
Перспектива получить кухонную утварь в качестве поклонника меня не устраивала.
– А, графчик! Граф! Он такой миленький и аккуратный, так и хочется графинчиком назвать! – махнула волосатой лапкой Туя. – Клеа пригласила. Первый жених из списка!
– Уже? – вырвалось у меня. – А список большой?
– Немаленький! Точно найдешь себе кого-нибудь по сердцу! – заверила Туя.
Заходя в дверь у лестницы, я краем глаза заметила, как Эв развернулся и пошел обратно. Наверное, что-то забыл.
По дороге на кухню домовичка подробно расписала, сколько вкусностей приготовила.
– Я же лопну! – рассмеялась я, открывая дверь и заходя вслед за проскочившей сквозь стену Туей.
– Не преувеличивай! Ты ж у нас невеста, а довольная невеста – это сытая невеста, а сытая – красивая! – отозвалась домовичка, поправляя салфетку.
Стол оказался накрыт основательно. Чего там только не было! Все ароматное, жареное, вареное, печеное. Глаза разбегались от вида сочных блюд. Не знаю, как красивую, но круглую невесту из меня точно сделают!
Попробовав всего по чуть-чуть, я наелась до отвала и под бурчание домовички уползла к себе в комнату.
В кресле у кровати расположилась мара. Я добралась до скамейки и со вздохом опустилась на сиденье.
– М-да, – оценила мой осоловевший взгляд Ана. Отложила клубок ниток и нырнула за ширму, вернулась с платьем в руках, покрутила, показывая.
Приталенное, с небольшим вырезом, расклешенной юбкой и маленьким рукавом, оно серебрилось в солнечных лучах. Серебрилось и просвечивало! Точно не платье, а пеньюар!
Мара приложила его к себе, покосилась на отражение в оконном стекле, довольно хмыкнула: