Ловя себя на этих мыслях, Агата невольно злилась за то, что вообще думает о таких глупостях. Кирби ей врал – с самого начала, холодно и расчетливо. А она – дура, если хоть на мгновение допускает, будто он говорил ей правду!
Все, долой глупые мысли! И депрессию. И заточение в четырех стенах. Она идет в город!
* * *
Тристан ждал следующего появления Красного Барона с неподдельным нетерпением, и это несмотря на то, что прошлый и единственный пока визит закончился для авионера болью в ребрах, по которым хорошенько прошлись охранники его врага.
Поговорить не удалось. Когда Тристан, изумленный появлением военачальника Кондора, которого считал мертвым, спросил: «Что значит – мой камень?», Красный Барон только зло процедил: «Не прикидывайся, ты и сам прекрасно все понимаешь!»
Но поскольку Тристан ничего не понимал, а Красный Барон отказывался этому верить, все закончилось побоями, и разозленный военачальник Кондора удалился, а авионер снова остался наедине с темнотой и крысами, а также болью и вопросами без ответов.
Как именно Красный Барон выжил, волновало Тристана меньше всего. Выжил – и выжил. Тем лучше, значит, у него будет возможность самому совершить месть.
Впрочем, сейчас было не до мести, куда больше Тристана волновало, что Красный Барон имел в виду под «Верни мне мой камень». Что за «верни»? И почему «мой»? Он про аэролит? Но это же не имеет никакого смысла!
За Тристаном снова пришли уже на следующий день. Только на этот раз охранники привели его не в комнатушку, где происходил первый допрос, а в просторный обеденный зал. Толстые каменные стены украшали стяги и штандарты красно-белых цветов Кондора, потолок – роспись воздушных батальных сцен, а над огромным камином красовался огромный, в полный рост, портрет Красного Барона. Витиеватая надпись внизу гласила: «Брендаль ферр Лосс, барон Кондора».
«Значит, его зовут Брендаль», – хмыкнул про себя Тристан. Столько лет он преследовал Красного Барона и ни разу не задумался, что не знает его реального имени. Впрочем, зачем знать имя врага?
Сам же Брендаль ферр Лосс, он же – Красный Барон, сидел во главе длинного стола, уставленного яствами в дорогой посуде.
Безмолвные служанки застыли позади. Тристан задержал на них взгляд. Хоть он и знал, что общество Третьего континента отличается от Арамантиды, ему все равно было непривычно видеть дам в роли домашней прислуги; в Империи это был удел джентльменов.
Справа от Красного Барона напряженно выпрямилась на стуле привлекательная русоволосая женщина в нарядном платье. На шее сверкало тяжелое колье, в ушах – массивные серьги, в волосах – диадема, на запястьях – браслеты. Казалось, кто-то задался целью нарядить даму, словно ель на Проводы Года, и теперь главная ее задача состояла в том, чтобы украшать интерьер своим присутствием.