И она закричала. Хриплый, резкий звук обжег ее горло, но не смог вырваться наружу. Она в отчаянии боролась с кляпом – зубами, языком, губами, – и это только сильнее возбуждало его.
Он развел ее бедра, намеренно причиняя боль. И, насилуя ее, думал о Джо. Думал о длинных ногах Джо Эллен. О сексуальных губах и синих глазах Джо Эллен. Он думал о Джо Эллен, яростно вонзаясь в ее замену!
Оргазм был таким неистовым, таким мощным, что вызвал у него слезы удивления и триумфа. Несравненно лучше, чем в последний раз, понял он, рассеянно смыкая пальцы на ее горле, и надавил лишь чуть-чуть, только чтобы она перестала бороться.
На этот раз он хорошо выбрал момент. Он нашел своего пробного ангела.
Он поднялся за камерой, и легкий ветерок приятно охладил его потное тело.
Он вспомнил, как этот этап был описан в дневнике, и решил, что необходимо не только повторить, но и усовершенствовать процесс.
– Я могу еще раз изнасиловать тебя, а могу и не делать этого, – он улыбнулся, привлекательные морщинки образовались вокруг его рта и глаз. – Могу причинить тебе боль, а могу и не причинять. Все зависит от твоего поведения. Теперь просто лежи, ангел, и думай об этом.
Удовлетворенный ее временной неподвижностью, он сменил объектив. Ее зрачки превратились в огромные черные луны с тонким светло-коричневым ободком, она дышала часто, поверхностно. Он довольно присвистнул, перезарядил камеру… и отщелкал всю пленку перед тем, как изнасиловать ее во второй раз.
Он решил все-таки причинить ей боль. В конце концов, выбор всецело в его руках. Он обладает неограниченной властью!
Она давно перестала сопротивляться. Ей казалось, что душа ее уже отлетела, а там, в дюнах, осталось лишь тело – онемевшее, принадлежащее кому-то другому. Мысленно она была в безопасности, с Томом… Они сидели вместе в патио их прелестного нового дома на Персиковой улице.
Она почти не чувствовала, как он вынул кляп. Из ее горла вырвалось лишь тихое всхлипывание – жалкая попытка вдохнуть воздух, даже закричать.
– Ты ведь знаешь, что уже слишком поздно? – ласково, почти с любовью, спросил он, обматывая шарф вокруг ее горла. – Сейчас ты станешь моим ангелом.
Он медленно стянул шарф, желая продлить это мгновение, и смотрел, как в попытке глотнуть воздух раскрывается ее рот. Ее пятки забарабанили по песку, тело дернулось.
Он тяжело дышал, ощущение неограниченной власти вновь нахлынуло на него, ударило в голову, стремительно погнало кровь. Ему не хотелось, чтобы все кончалось так быстро, и поэтому он позволил ей снова прийти в себя. Надо подняться, взять камеру, подумал он. Ведь решающий момент не один, их много. Страх смерти, осознание неизбежности конца. Искра надежды при возвращении жизни. Капитуляция, когда жизнь снова исчезает.