Остров не изменился. Все так же вонзались в небо величественные виргинские дубы, покрытые кружевными лишайниками, по берегам, за полосой песка, росли капустные пальмы и еще не расцветшие магнолии с блестящими листьями.
Цвели ли магнолии тогда? Маленький мальчик, предвкушавший приключения, вряд ли обращал внимание на цветы…
Нэтан поднял бинокль, висевший у него на шее. В то далекое утро отец помог ему настроить бинокль, чтобы поймать стремительный бросок дятла. И, конечно, началась драка, потому что Кайл потребовал бинокль, а Нэтан не хотел отдавать.
Он вспомнил, как смеялась над ними мама, а отец наклонился и защекотал Кайла, чтобы отвлечь его. Нэтан мог представить, как они выглядели со стороны. Красивая женщина с развевающимися волосами, с темными, весело сверкающими глазами. Два дерущихся мальчика, крепких, ухоженных. И мужчина – высокий, худой, смуглый.
Теперь из них всех он остался один. Только исчез упитанный мальчик, уступив место взрослому мужчине с длинными ногами и узкими бедрами – как у отца. Когда он смотрел в зеркало, то узнавал темно-серые глаза и впалые щеки отца. Но выразительно очерченный рот он унаследовал от матери вместе с ее темно-каштановыми волосами, отливающими красным золотом. Отец говорил, что эти волосы похожи на старое красное дерево.
Неужели дети – действительно всего лишь фотомонтаж, наложенные друг на друга отпечатки родительских лиц? – подумал Нэтан. И содрогнулся…
Опустив бинокль, он смотрел, как остров постепенно принимает четкие очертания. Он уже различал редкие дома, дороги, прямые или извилистые, буйство красок полевых и лесных цветов. Среди деревьев мелькнул ручей. Таинственностью веяло от темных теней густого леса, где когда-то жили дикие лошади и кабаны. Загадочно мерцали болота с колышущимися лезвиями золотисто-зеленой травы, поблескивавшей на утреннем солнце.
Все было подернуто зыбкой пеленой. Как во сне…
Затем что-то белое блеснуло на холме. Мигнул солнечный луч, отразившийся от стекла. «Приют», подумал Нэтан и не выпускал его из окуляров бинокля, пока паром не повернул к причалу и дом не исчез из виду.
Нэтан отвернулся от поручней и пошел к своему джипу. Когда он захлопнул за собой дверцу машины, из звуков осталось лишь тихое жужжание паромных двигателей, и он подумал, не сошел ли с ума, решившись вернуться в прошлое и некоторым образом повторить его.
Когда сложил все необходимое в этот джип, собираясь покинуть Нью-Йорк, оказалось, что вещей удивительно мало. Но ведь он никогда ничего не копил. У него просто не было такой потребности.