— Думаете, то, что произошло, действительно было Концом? — спросила вдруг Амазонка.
За семь дней существования группы я уже довольно неплохо изучил своих товарищей и, признаться, даже проникся историями их жизни. Амазонка, например, очень скучала по своему внуку, который, скорее всего, погиб в тот самый день, когда мы попали в Новый мир.
— Не может быть такого! — твёрдо ответил Иван, который всё ещё не терял уверенности в силе уже давно несуществующей армии и своего собственного командира, неделю назад отправившегося на тот свет. — Ведь это бы значило, что погибли мама, папа… Ксюша…
— Что за Ксюша? — сразу же заинтересовался Амёба, до этого с интересом изучавший стенки тоннеля, испещрённые многочисленными трещинами и маленькими проходами.
Иван пробурчал что-то, связанное с пищеблоком и дополнительными порциями пюре, и отвернулся, показывая, что ему тяжело говорить об этом.
— А вот мне особо некого было терять… — сказал Паук. — Жил я один, работал в горячих точках, поэтому с женой и с детьми как-то не сложилось. Столько за жизнь повидал: оторванные руки, ноги, сходящие с ума солдаты…
— Мда… — отозвался Кислый. — Я вот тоже жениться на своей девушке не успел: всё время командировки, задания… Нас когда с Майором на какой-то объект отправили, я твёрдо решил: приеду — женюсь… Но приехать домой не получилось, даже позвонить не дали! Секретность превыше всего. Я их понимаю, конечно, но…
Голос Кислого начал звучать всё тише и тише. Что происходит?.. Я, по инерции всё ещё посылая в воду электрические заряды, попытался сфокусировать взгляд на разведчике. Ничего не получилось. Сознание начало покидать моё хиленькое одноклеточное тельце. Перед глазами всплыло сообщение Системы:
Внимание, ваш организм атакован вирусами #54!
Иммунная система работает над уничтожением угрозы!
Что-то у иммунной системы не очень получалось работать над устранением вирусов: изображение начало раздваиваться, ядро перестало посылать электрические заряды в воду. Наконец, я отключился.
***
Шёпот. А вокруг темнота. Неразборчивая речь на непонятном мне языке, которая была еле слышна… И больше ничего.
Вдруг в бездне возникло свечение, я поплыл к нему, повинуясь какому-то ментальному принуждению.
— Скрылнт биолн… скрылнт биолн! — речь становилась всё отчётливее, вот только разобрать то, что хочет передать мне неизвестный, было нельзя.
— Я… я не понимаю!
Мой голос тут же растворился в безумном шёпоте, доносившемся теперь со всех сторон.
— Скрылнт биолн!..
Я остановился у самого источника свечения, который тут же начал расширяться, стремясь поглотить меня.