Лорен ответил:
— Может быть, это кажется, что я могу обыграть его сейчас. Но, когда эта игра началась, я был… младше.
Они добрались до лагеря. Первые оклики раздались из рядов палаток. Отряд начал просыпаться в серых рассветных лучах.
Младше. Лорену было четырнадцать при Марласе. Или… Дэмиен посчитал месяцы в уме. Сражение велось ранней весной, Лорен достиг своей зрелости поздней весной. Так что, нет. Младше. Тринадцать, в преддверии четырнадцати.
Дэмиен попытался представить Лорена в тринадцать и обнаружил полный провал воображения. Было так же невозможно представить Лорена в сражении в том возрасте, как и представить его следующим по пятам за старшим братом, которого он обожал. Было невозможно представить его любящим хоть кого-то.
Палатки были свернуты, мужчины вскочили в седла. Перед Дэмиеном открылся вид прямой спины и светловолосой головы не такого насыщенно золотого цвета, как у принца, с которым он столкнулся столько лет назад.
Огюст. Единственный честный человек на коварном поле боя.
Отец Дэмиена пригласил Виирийского глашатая в свой шатер по доброй воле. Он предложил Виирийцам справедливые условия: сдать их земли, и остаться в живых. Глашатай плюнул на землю и сказал: «Виир никогда не сдастся Акиэлосу», даже когда снаружи раздались первые звуки Виирийской атаки. Нападение под маской переговоров: окончательное оскорбление чести, с королями на поле боя.
«Сражайся с ними», — сказал тогда его отец. «Не доверяй им». Его отец был прав. И его отец был готов.
Виирийцы были трусами и предателями; им следовало броситься врассыпную, когда их двойная атака встретилась с полной мощью Акиэлосской армии. Но по какой-то причине они не пали при первом виде настоящего сражения, они твердо стояли и показали храбрость, и час за часом они боролись, до тех пор, пока Акиэлосские ряды не начали редеть и слабеть.
И их капитаном был не Король, им был двадцатипятилетний Принц, который сдерживал поле боя.
«Отец, я могу победить его» — сказал Дэмиен.
«Тогда иди, — ответил его отец, — и верни нам победу».
* * *
Поле называлось Хеллэй, и Дэмиен помнил его, как полдюйма знакомой карты, изучаемой в свете лампад напротив склоненной золотоволосой головы. Обсуждая с Лореном прошлой ночью качество земли здесь, он сказал: «Это было не засушливое лето. Тут будут зеленые поля, хорошие для всадников, если нам понадобится сойти с дороги». Это оказалось правдой. Трава была сочной и мягкой по обе стороны от них. Холмы расстилались перед ними, плавно переходя один в другой, и холмы были к югу.
Солнце поднималось в небе. Они выехали в предрассветные часы, но к тому времени, как они достигли Хеллэя, было достаточно светло, чтобы отличить подъем от равнины, траву от неба, небо от того, что лежало под ним.