Ева плохо спала, часто просыпаясь среди ночи с чувством, что упустила какую-то важную деталь. Она стала мрачной, раздражительной, постоянно пила крепкий кофе и дошла до такого состояния, что с трудом могла провести пять минут в комнате наедине с собой.
Вечером накануне операции Ева стояла в своем кабинете, в тысячный раз изучая на экране план бального зала, покуда кот преданно терся о ее ноги. Мысленно она представляла себе передвижения своих людей, которым было поручено находиться на этом этаже.
Когда экран погас, ей показалось, что она ослепла.
– Достаточно. – Рорк подошел к ней сзади. – Теперь ты уже можешь пройти по отелю с закрытыми глазами.
– Всегда есть способ проскользнуть в щель, а Джулианна это умеет. Я хочу еще раз все проверить.
– Нет. – Рорк начал массировать ей плечи. – Отложим до завтра. А сейчас уделим немного времени друг другу. – Он потерся носом о ее шею. – Поздравляю с годовщиной.
– Я не забыла! – быстро и виновато отозвалась Ева. – Просто я подумала, что лучше отложить это до послезавтра, когда все будет кончено. Хотя черт его знает, когда это будет. Но я не забыла.
– Я тоже. Пошли – я хочу кое-что тебе показать.
– Меня удивляет, что ты вообще со мной разговариваешь. Последние два дня я была не слишком любезна.
– Дорогая, у тебя поразительная способность все преуменьшать.
Ева шагнула в лифт вместе с ним.
– Но и ты был не очень-то дружелюбен.
– Истинная правда. Мне не нравится, когда кто-то – в том числе ты – подвергает сомнению или оспаривает мои распоряжения. Давай заключим перемирие, ладно?
– Пожалуй. А куда мы, собственно, направляемся? – спросила Ева, когда они проехали этаж, на котором находилась спальня.
– Назад! – ответил Рорк, выводя ее из кабины.
Голографическая комната представляла собой обширное пространство с глянцевыми черными стенами и потолком. Когда двери лифта закрылись, Рорк провел Еву в центр помещения и нажал кнопку на пульте управления.
Чернота начала мерцать, приобретая цвет и форму. Ева ощутила в воздухе мягкое и ароматное тепло. Она слышала, как дождь стучит по внезапно появившимся окнам и балкону с открытыми дверями.
– Это то самое место в Париже, где мы провели нашу брачную ночь, – пробормотала Ева. – Тогда тоже шел дождь… – Шагнув к дверям, она протянула руку, чувствуя, как влажные капли касаются ее ладони. – Мне хотелось его слышать, и я оставила двери открытыми. Я стояла здесь и… и так любила тебя! – Ее голос дрогнул, она повернулась и посмотрела на Рорка. – Я не знала, что смогу стоять здесь год спустя и любить тебя еще больше. – Ева вытерла влажные щеки. – А вот ты наверняка знал, что это заставит меня раскиснуть.