И отсюда Дэмиен спустился в рабские бани.
Он вошел в просторную мраморную комнату с открытыми бассейнами и изобилием стеклянных бутылочек с маслами; узкий сток для воды на дальнем конце и цепи, свисающие с потолка — все было знакомо. Его тело среагировало: грудь сдавило, и пульс бешено заколотился под кожей. На мгновение он снова оказался закован в те цепи, а Йокаста приближалась к нему по мраморному полу.
Он моргнул, и воспоминание исчезло, но все здесь было знакомо: широкие арки; звуки плещущейся воды, от которой свет отражался на мрамор; цепи, свисающие не только с потолка, но и служащие украшением в каждой комнате; поднимающийся завитками тяжелый пар.
Дэмиен заставил себя шагнуть вперед. Он прошел под одной аркой, затем под еще одной, и затем он оказался там, где ему нужно было оказаться — в комнате из белого мрамора с резными ступенями у дальней стены.
Тогда он остановился, и повисла тишина. Все, что ему оставалось делать — это ждать, когда Кастор появится на вершине ступеней.
Дэмиен стоял, сжимая меч в руке, и старался не чувствовать себя маленьким младшим братом.
Кастор вошел один, с ним не было даже его почетного караула. Когда он увидел Дэмиена, то низко усмехнулся, словно присутствие Дэмиена удовлетворило в нем какое-то ощущение неотвратимости.
Дэмиен посмотрел на очертания своего брата; на прямой нос, на высокие гордые скулы, темные сверкающие глаза, смотрящие на него в ответ. Кастор еще больше походил на их отца теперь, когда начал отращивать бороду.
Дэмиен подумал обо всем, что сделал Кастор — о долгом, медленном отравлении их отца, об убийстве всей домашней прислуги, о жестокости его собственного превращения в раба — и он постарался понять, что эти вещи были сделаны не другим человеком, а именно этим, его братом. Но когда Дэмиен посмотрел на Кастора, все, что он мог вспомнить — это как Кастор учил его держать копье; как он сидел с ним, когда первый пони Дэмиена сломал ногу, и его пришлось убить; как после их первого октона Кастор взъерошил ему волосы и сказал, что он отлично справился.
— Он любил тебя, — сказал Дэмиен, — и ты убил его.
— У тебя было все, — ответил Кастор. — Дамианис. Законнорожденный, любимец. Все что ты сделал — это родился, и все души в тебе не чаяли. Почему ты заслуживал этого больше, чем я? Что общего умелое обращение с мечом имеет с управлением страной?
— Я бы сражался за тебя, — сказал Дэмиен. — Я бы умер за тебя. Я был бы предан — ты был бы рядом со мной. — Он добавил: — Ты был моим братом.
Он заставил себя замолчать, прежде чем произнес слова, которые никогда не позволял себе произносить: Я любил тебя, но трон тебе был нужен больше, чем брат.