— Печально, — вздохнул я.
— Прошлое Артара полно печальных и поучительных историй. Как, впрочем, и настоящее.
— Обидно, что Лимос, выходит, до сих пор жив? И шастает по пустыне вместе со своими приспешниками?
— Они все не живы в привычном понимании этого слова. Это лишь духи, тени себя прежних. Ты можешь убивать песчаных демонов, можешь убить и воплощение Лимоса, как и многие до тебя. Но это лишь на время ослабит проклятье, нависшее над Марраканом. Пройдет немного времени — и самумы снова омрачат небо, рыская по пескам в поисках новых жертв.
Бао был прав — путешествуя по пустыне, я то и дело видел на горизонте темные облака песка, поднимаемые очередной бурей. Но в эпицентр не попадал ни разу, а пресловутого Красного самума пока не видел даже издали. Но не терял надежды. Время еще есть, а на ловца, как говорится, и зверь бежит.
Все мои странствия последних дней имели и конкретную цель в виде точки на карте. Делая приличный крюк по пустыне, я постепенно приближался к Оазису Бехерета — одному из самых крупных в Марракане и самому западному на пути к Ущелью Стервятников. Здесь, согласно планам Маверика, мы обустроим опорную базу. Сюда он подтянет запасы индивидуальных менгиров, которые я затем расставлю в пустыне как опорные точки для телепортации. И отсюда же будет координировать работу разведчиков, чтобы вовремя засечь Псаммофиса. Причем сделать это нужно как можно раньше, опередив всех остальных скаутов, которые подтянутся к тому времени в Марракан.
О том, что на Псаммофиса в этот раз соберутся сразу несколько рейдов крупных гильдий, можно было узнать, даже не имея сеть осведомителей. Об этом весь Артар шумит. И пока у нас с Мавериком единственное преимущество перед гильдиями — мы точно знаем, где появится титан. Причем обычно он спавнится в северных или северо-западных районах пустыни, а в этот раз, если доверять прогнозам Анааны, придет с самого дальнего запада. Благодаря этому у нас, возможно, будет фора в день-другой. Основные силы гильдий, скорее всего, будут стекаться в Оазис Феррандиса, он в сотне с лишним километров севернее Бехерета.
До Оазиса Бехерета мне остался последний пеший переход. С юго-востока его стеной обрамляли высокие скалы песчаника, и я уже двигался по ним. Сквозь скалы вело ущелье, играющее роль торгового тракта, соединяющего Бехерет с восточной частью пустыни. Но я, как обычно, не искал легких путей, а направился прямо поверху. Даже без Зерна обезьяньей цепкости лазать по этим скалам было одно удовольствие — шершавые, слоистые, со множеством трещин и выступов, по которым можно было карабкаться наверх, как по лестнице.